— Тут у тебя тоже полный успех, — зло
констатировал хакер, глядя на горящий костер.
— Если ты никогда в глаза не видел печей, почему
не спросил, как их топить?
— Не хотел выставлять себя полным идиотом, —
ответил Спайк, нервно закуривая. — И все-таки выставил. Спасибо,
что усердно помогал мне в этом!
— Не злись... — Крис обнял друга за плечи. —
Может быть, я не прав, только мой принцип таков: если чего-то не
умеешь, либо спроси, либо доходи своим умом. Но не жди, что кто-то
другой сам принесет тебе решение на блюдечке.
— Ну, а с дровами – что это было? — пробурчал
хакер.
— Я надеялся, что ты все-таки захочешь
научиться. Особенно в преддверии семейной жизни.
Спайк пристально посмотрел на него – обиды в
глазах уже не было – и взялся за топор:
— Ладно, покажи, как это делается.
***
Мартинес сидел за компьютером. Четвертый день он
переводил каракули сестры в англоязычный печатный вариант. Задача
оказалась почти непосильной – блокнот представлял собой натуральную
шифрограмму. Когда Мария записывала что-то быстро, даже сама потом
могла разобрать не все. И здесь она явно писала наспех. Но главное
– Антонио не находил никакого смыла во всей этой писанине. Нет,
перед смертью она определенно сошла с ума!
Антонио прикрыл глаза, давая зрению отдохнуть, и
в очередной раз погрузился в болезненные воспоминания о сестре. Он
больше не сожалел о ее смерти – тот монстр, в которого превратилась
Мария, не должен был жить и дальше творить зло. Сердце саднило
оттого, что любимая сестра стала монстром, а он ничего не заметил.
Не остановил, когда еще не было поздно, не помог, не удержал,
не...
От самобичевания отвлек скрип отворяемой двери.
Мартинес открыл глаза и вернулся к строкам блокнота.
— Как продвигается перевод? — поинтересовался
Крис.
— Продвигается... потихоньку. Только все это
какой-то чистой воды бред!
— Вот как? Распечатай-ка мне то, что уже
перевел.
— Как скажешь. Крис, дай, пожалуйста,
сигарету.
— Ты же не куришь, — удивился тот.
— Не курю обычно. Но иногда бывает
хочется.
— Из-за чего психуем? — спросил Крис, протягивая
пачку и зажигалку.
Мартинес закурил.
— Да я не психую. Просто до сих пор не могу
прийти в себя от того, что узнал о сестре. Вот интересно, что бы ты
чувствовал на моем месте?
— Если б узнал такое о своей сестре? Пожалуй, я
б ее сам убил.