Где-то я уже это слышала.
Я в панике оглянулась, пытаясь рассчитать, в какую сторону бежать, чтобы успеть подхватить мальчонку, но так, чтобы мужчина нас не догнал.
— Я хотел, чтобы староста нашёл для тебя работу в деревне, — донёсся до моего паникующего сознания голос богатыря.
— Что? — я резко развернулась.
— Я не собирался сдавать тебя старосте, чтобы отправить на каторгу, — явно с усилием заставляя себя говорить, объяснил мужчина. — Гриша — мой друг. Он бы нашёл для тебя работу.
— Вы не хотели сдавать меня за воровство, а просто хотели дать мне работу? — не поверила я.
— Да.
Клянусь. Большего ступора я не испытывала никогда в жизни. Так… этого всего могло не быть?! Ни побега, ни скитаний, ни работы в барском доме, ни…
— Прошка!
Я подозвала мальчика и укутала его снятым платком, потому как он, в одной домотканой рубахе, уже основательно продрог.
— Почему вы теперь предлагаете мне идти с вами? — прямо спросила я у мужчины. Хватит мне этих недомолвок! Пусть сразу говорит, как есть!
— Тебе нужен дом, — просто ответил он.
— Без Прошки я никуда не пойду! — вцепилась я двумя руками в ребёнка.
— Я знаю, — кивнул он и развернулся в сторону городских ворот.
Думать о том, почему и зачем, и надолго ли он предлагает нам кров, просто не было времени и, если честно, желания.
— Подождите, мне нужно забрать вещи! — крикнула я широкой спине.
Мужчина остановился и развернул в нашу сторону корпус.
— Жду, — последовал лаконичный ответ.
Я пихнула ему в руки обалдевшего ребёнка, и, подхватив юбки, со всех ног бросилась в дом за своими вещами и скудными пожитками теперь уже моего ребёнка.