- Он очень хотел к маме, - безразлично говорит сестра, а я обращаю внимание на её прикид и в голову приходит только одна мысль.
- Ты что, серьёзно? - мои брови лезут на лоб. - Ты нашла повод прийти, в надежде познакомиться с Давидом Всеволодовичем?
- А что, если да?
- Ксююю, - чуть ли не стону я. - Иди домой а...
- Я побуду с Тиграном, чтобы он не мешал.
Дверь кабинета открылась, из неё вышли Дмитрий Сергеевич и Давид Всеволодович и ещё какой-то мужчина не из наших. Шеф пожал последнему руку, и он с Дмитрием Сергеевичем, вышли. А Давид Всеволодович остановил взгляд на нас и вопросительно приподнял бровь.
- Простите, это моя сестра, она Тиграна привезла.
- Ксюша, - представилась эта дурочка и протянула руку.
- Давид, - кивнул шеф, но руку не пожал.
- Здравствуйте, - раздалось с дивана от сына.
- Здравствуй, Тигр, - с улыбкой ответил мой начальник. Такую искреннюю и нежную улыбку я увидела у мужчины впервые и даже на мгновение зависла. Наваждение спало, когда услышала сестру.
- А вы в жизни ещё симпатичнее, чем на фото, - говорит она, накручивая прядь волос на палец.
- Ксю! - одергиваю сестру, краснея вместо неё.
- Благодарю, - Давид Всеволодович проходится взглядом по сестре, она у меня красивая, только, по ходу, дура. - Ты тоже ничего, - от комплимента сестра расплывается в улыбке, показывая ямочки. А мне хочется провалиться сквозь землю.
- Мама, у меня всё пропало, - спасает от неловкого молчания Тигран и протягивает мне телефон.
- Ксюша, тебе пора. Спасибо, что привезла Тигрёнка, - прямым текстом провожаю сестру.
- До свидания, Давид, - делает акцент на имени эта вертихвостка. - Пока Тигрёнок, - она разворачивается к сыну и наклоняется, чтобы поцеловать его в макушку. А я благодарю Бога, что на ней шорты, а не юбка.
Давид Всеволодович ухмыляется, на эту картину, ведь она стоит к нему спиной, хотя правильнее было бы сказать жопой.
- Иди уже, - подталкиваю сестру к выходу.
Она наконец-то покидает приёмную, на прощание подмигнув Давиду Всеволодовичу. Какого чёрта он вообще тут стоит и терпит этот цирк, не понимаю.
- Простите, - говорю, когда за Ксюшей закрывается дверь.