У Данна покраснел нос, а на щеках выступили алые пятна. Ветер беспощадно кружил в воздухе хлопья снега, которые становились всё гуще.
— Фрост — любитель поддать, но ребята слышали стоны из катакомб, если не брешут или со страху в штаны не наделали, — хмыкнул стражник. — Когда я пришёл, всё стихло.
— Ясно. — Бридан позволил себе нахмурить брови, видимо, предчувствуя неприятный исход срочного вызова. — Впрочем, раз уж мы здесь…
— Смотреть будете? — осторожно поинтересовался дежурный. Дело шло именно в том направлении, которого он опасался.
— Буду. — Дознаватель Данн будто отдал приказ коротким ответом.
— Поднимай фонари, парни!
Старший махнул товарищам, подзывая к разлому в стене, положил затянутую в перчатку ладонь на эфес сабли, проверяя, легко ли будет достать оружие. Все были готовы.
Вход в катакомбы когда-то был перекрыт решёткой, но преступный люд использовал подземные ходы для своих целей — толстые прутья расшатали и выдрали вместе с кусками сложенной из булыжника стены.
Бридан просунул в раскуроченный и обрушенный ход голову и следом правое плечо. Изнутри дохнуло стылым, пробирающим до костей воздухом. Темень, хоть глаз выколи.
— Посторонись-ка, господин дознаватель, а то ненароком зашибёт чем. — Пожилой страж бесцеремонно похлопал Бридана по спине. — Нехорошие крики были.
Дознаватель Данн отступил, признав правоту дозорного, но спросил:
— Вы верите пьянчужке?
— Я верю своим парням. Хоть и молодо-зелено, да придумывать не станут. — Основательный и строгий страж кивнул в сторону раскрасневшихся на морозе подчинённых.
— Не будь я на службе, тут же дал бы дёру, — подтвердил один. — Не иначе бесы из самой преисподней души мучили. Да я их не боюсь! Даже в самую долгую ночь! Коль придётся, то живо с любой нечистью совладаю!
Он расхрабрился перед старшими по чину и первым просочился в разлом с фонарём в руке. Следом пошёл опытный дозорный. За ним Бридан. Небольшой отряд замыкал второй парень, подсвечивая дорогу позади всех. Так они оказались в большом круге света, где хорошо был виден подземный коридор.
Дознаватель Данн с вниманием подмечал детали, впитывал звуки и запахи. Впрочем, в катакомбах ничем особым не пахло, холод будто сковал сам воздух, влага застыла на стенах инеем, под ногами хрустели тонкая корочка льда и мелкий дроблёный камень. Кроме морозного потрескивания, тихого посвиста ветра и шагов нескольких человек, других звуков никто не слышал. Если в подземелье кто и кричал, то теперь выбился из сил или потерял способность звать на помощь вместе с жизнью. Напряжение из-за неизвестности наполнило воздух, сочилось из стен и оседало холодным потом на спинах людей.