— Паш, ты же знаешь правила.
— Форс-мажор! Помоги!
Еще несколько минут топчусь в холле, наконец охранник благосклонно кивает. Я вприпрыжку несусь к широкой, богато украшенной лестнице. Серебрянский знает толк в дизайне. Вернее, знает толк в людях, умеет находить самых лучших мастеров. Мои каблуки щелкают по мраморным ступеням, гладкие отлакированные перила из красного дерева легко скользят под ладонью.
Приемная директора находится высоко над общим залом. Через французские окна Влад лично наблюдает за гостями. Я врываюсь в кабинет, запыхавшись.
— Давно в тренажерном зале не был. Пора заняться, — усмехается хозяин.
Серебрянский встает и протягивает мне руку. Я с силой стискиваю его ладонь и сразу чувствую ответное сжатие, от которого мои пальцы прилипают друг к другу.
Сам Серебрянский выглядит импозантно. Одетый в идеально сшитый костюм от лучшего стилиста, он смотрит на меня спокойно темными карими глазами. Ни одна мышца не дрогнет на лице, украшенном аккуратной щетиной. Вывести на эмоции этого человека очень сложно.
Миллиардер, плейбой, филантроп, в свои тридцать четыре года Владислав достиг вершин бизнеса, скопил солидный капитал и прочно занял одну из верхних строчек журнала «Форбс».
И вот этого человека мне нужно было сейчас склонить на свою сторону.
— Прости, замотался. Сегодня собой займусь.
— Садись, рассказывай, зачем пришел.
Влад кивает на кресло, и сам усаживается напротив. Секретарша бесшумно входит в кабинет, расставляет на низком столике угощение. Аромат свежесваренного кофе щекочет ноздри. Я вдруг осознаю, что в последние дни забывал нормально есть и пить.
— Понимаешь, тут такая история…
Я делюсь пережитым уже спокойно, нервный взрыв прошел. Если мне откажет Серебрянский, буду искать другой выход. Владислав слушает, не перебивая. Чашка кофе прячется в его широких ладонях, лишь парок поднимается над пальцами.
— И что ты хочешь от меня?
— У тебя при клубе есть общежитие для сотрудников?
— Ну, есть.
— Можешь взять к себе эту девушку? — я замечаю, как Влад дергает бровью, и торопливо поправляюсь: — Временно. Дай ей работу и жилье. Как только к ней вернется память, она сама уйдет.
— А почему ты не можешь это устроить? Тебе в конторе сотрудники не нужны?
— Понимаешь…
Я замолкаю. Как объяснить Серебрянскому, что я не планирую раскрывать себя?