— Я постою, — хрипло говорю я.
— Как знаешь.
И тут я замечаю, что господин тоже напряжен и чувствует себя неловко, словно стесняется меня.
«Почему? — потрясение вытесняет страх и настороженность, даже появляется любопытство. — Он же хозяин положения, тогда почему меня боится?»
— Вы хотите отдать мне ваш костюм? — первой начинаю разговор.
— Что? Зачем? — незнакомец смотрит на меня удивленным взглядом.
Он поворачивается, тут луч света падает на его радужку, и она загорается золотистым медом. Меня будто электрическим током прошибает. Я это уже где-то видела. Именно такой, медово-янтарный цвет глаз.
— Я запачкала вашу одежду, — голос отказывается повиноваться.
— А, вы об этом! — внезапно смеется господин и заметно расслабляется. — Слушай, давай на «ты». Нам придется полгода работать вместе.
— Как работать?
— Вот так. Ты моя Галатея, я твой Пигмалион. Буду, как великий скульптор, пластами срезать шелуху, пока не вылеплю нечто замечательное и прекрасное.
— Твою ж мать! — вырывается из меня. — Сколько пафоса!
Я уже едва сдерживаю смех. За последние три недели это впервые, когда мне хочется смеяться.
— О, над речью поработать тоже надо.
Этот мажор вытаскивает смартфон и начинает записывать, бормоча себе под нос:
— Первое, привести в порядок внешность. Второе, научить ее изящно говорить. Третье, привить светские манеры. Четвертое…
— Эй, господин, а вы кто? — не выдерживаю я.
— Я? — он вскакивает. — Простите, забыл представиться. Я Павел Сикорский, ваш куратор по преображению.
Сикорский?
Воспоминание мелькает в голове, но не успеваю ухватить его, как оно исчезает. Где-то я ужу слышала эту фамилию. Но где?