— Одевайся!
— Куда? — в голосе девицы слышится паника.
— Куда-куда, на задний двор. Яму копать будем.
— Кир, может, посмотришь? Вдруг она еще жива? Тогда скорую…
— Да ты спятила, девка! Скорая полицию вызовет. Как будешь объясняться. Собирайся!
Муж выскакивает из дома и так хлопает дверью, что боль в висках взрывается огненной вспышкой. Я вновь чуть не теряю сознание.
— К-и-и-и-р, не бросай меня! — визжит девица и выбегает следом за мужем.
Я остаюсь одна.
Несколько минут слушаю их шаги и перебранку, парализованная шоком и словами.
Мой Кирилл, мой любимый муж не мог со мной так поступить. Не мог!
Это не укладывается в сознании, не западает в душу. Воспринимаю действительность отстраненно, словно все происходит не со мной, я лишь сторонний наблюдатель чужой беды.
Наконец звуки пропадают. И в этой жуткой тишине слышится только моё хриплое дыхание.
«Давай, Ника, вставай! — приказываю себе. — Вставай, девочка, вставай!»
Кое-как мне удается подняться на колени. Разумом понимаю, что надо торопиться, но тело отказывается повиноваться: руки дрожат, ноги не сгибаются. Делаю несколько вдохов и, держась за стену, пытаюсь подняться. Ничего не выходит, я снова падаю на пол. Отчаяние просто душит меня.
Замечаю периферийно сумочку. Такая привычная и обыденная вещь! Надо ее забрать. Зачем? Не знаю, просто пытаюсь дотянуться до нее.
Ручка в виде металлической цепочки ускользает змеей.
Черт с ней!
Пот заливает лицо: малейшее усилие отключает сознание.
Сейчас отдохну… сейчас…
Стоп, нельзя! Озарение простреливает больной мозг.
Там карты, документы, а главное, снимок узи.
Я пробую еще раз, и еще…
Наконец палец цепляет одно кольцо. Это простое действие отнимает остатки сил. Сижу, прислонившись к стене и закрыв глаза, отдыхаю.
—Давай, Ника, вставай! — шепчу сквозь зубы. — Спасайся сама и спасай…
И новая попытка подняться. На этот раз удается, даже делаю первый шаг и… чуть не улетаю навзничь на пол.
Голова кружится, прихожая плывет. Мелькают вещи, мебель, все ускоряясь.
Делаю несколько вдохов, и новый шаг. Сейчас получается лучше, колени уже не подгибаются, но плохо вижу из-за чего-то вязкого на лице. И это уже не пот.
Провожу по щеке: на ладони кровь.
Плевать! Некогда вытирать.
Путь до двери кажется вечностью. Сквозь кровавый туман я вижу белую обивку, украшенную золотой окантовкой, но добраться не могу. Наконец хватаюсь за ручку.