Зеленые такие, похожие на
кое-что, всем известное.
И кое-что, всем известное, было
тем самым известным.
Над моей головой в грандиозном
прыжке полетела огромная жаба, светя своими бубенчиками. Если бы
только Маша понимала, в какой опасности она находилась, трогая это
пальцами…
Парней смело по разным кустам в
тот же миг, как тварь приземлилась. А я в свою очередь, попытался
встать, но что-то не выходило никак. Ноги меня не слушались.
Совсем.
Все гудело. Голова болела, в
груди было неприятное ощущение, словно сердце вот-вот
разорвется.
Старик лекарь обманул мою мать и
меня, сказав, что у меня несколько дней в запасе. Явно,
сейчас…
Черт!
Я закашлялся и выкашлял кровь из
легких. Состояние, в котором я пребывал там, в доме, постепенно
возвращалось, и не узнать предвестника смерти, было просто
невозможно.
Мне только и оставалось, что
стоять на коленях и смотреть на это огромное
существо.
Жаба была больших размером.
Очень. Метра три в высоту по «загривку» и столько же в ширину.
Глаза огромные, белые, с красными точками-бусинками, которые явно
были зрачками. Морда вытянутая, а сам цвет был болотно-зеленым,
чуть древесным.
Она раскрыла пасть, показывая
свой длинный язык и им же, в следующую секунду, ударила по лицу
рыжего, который выставил перед собой нож в трех метрах от
нее.
Удар был такой мощи и скорости,
что звук-щелчок относился одновременно к удару и сломанной в ту же
секунду, челюсти. Рыжий завопил и завалился на спину. Жаба просто
сделала маленький прыжок вперед и села на него.
Я только и видел, как
барахтались его ручки и ножки.
Интересно, а она травоядная? Или
там других монстров рвёт?
Ответ поступил незамедлительно.
Оттопырив лапы, жаба сделала «шаг» назад, внимательно изучила рыжую
лепешку под собой, квакнула так, что с деревьев посыпались капли
дождя, застрявшие на листьях и…
Ловким движением языка, ухватила
рыжий блинчик за ножку и втянула в себя. Как спагетти!
Ей-богу!
Язык, к слову, был усеян
какими-то шипами. Так вот чем она мне рубашку
порезала?
***
Всеволод Владимирович сидел в своем
кабинете в академии на втором этаже. Употреблял трубку и смотрел на
бумажный отчет в своих руках.
Вспоминая того неудачника
калеку, который по счастливой случайности был сыном его старого
коллеги, его воротило. Так еще…
Малец был наглым. Засомневался в
способностях величайшего лекаря этого века!