Ну ладно. Вове не помешает физическая
нагрузка. А то хилый он какой-то для своих семнадцати лет. Я
попробовал поднять обе сумки, и они не показались мне очень уж
тяжёлыми, а Вовик их еле дотащил. Сказал, что у него после этого
руки удлинились на десять сантиметров. А пригляделся, и не заметил
никакого удлинения рук брата. Врал он, наверное, про удлинение.
Мама рассказала «потрясающую
новость». Оказывается, наш управдом — Егор Иваныч — повредился умом
после исключения из партии главного его члена — Вячеслава
Съездовича. Он ходил по квартирам и орал что-то вроде «Кака энзэ! У
вэха эмзэ!» Кончилось всё тем, что пришлось отправить Егора Иваныча
в дурку.
Я напомнил маме, что это я
посоветовал Егору Иванычу использовать во время проведения
партийной пропаганды использовать аббревиатуру «ККНЗ УВХМЗ» вместо
полного текста, утверждённого Славой Капээсэсом. Произнесение
несокращённого варианта «к кому не загляни, у всех холодильники
мясом забиты», как мне тогда показалось, сильно утомляло Егора
Ивановича.
Ну ладно. Леший с ним, с этим Егором,
который Иванович. Вылечат бедолагу успокоительными укольчиками. Ну
и что с того, что после традиционного способа «лечения» психов они
становятся глупее? Егору Ивановичу это не страшно, потому что
глупее, чем он есть сейчас, поглупеть просто невозможно.
Наспех перекусив, я сказал своим, что
отбываю в Москву неизвестно на сколько. Что, может быть, появлюсь
вечером, чтобы поужинать. Я поднялся к себе на чердак, надел на шею
энцефалофон, спрятал аппаратуру во времени, чтобы до неё не
добрался бестолковый брат-радиолюбитель, и через секунду был в
Москве.
***
Как и было предписано в телеграмме, я
подошёл к Боровицким воротам. Путь мне сразу преградил один из
стоящих на посту работник милиции:
— Стоять! Куда прёшься?!
— А спросить повежливее нельзя? —
ответил я хаму. Нет, я понимал, что охрана стоит не ради
развлечений. Охрана крайне необходима. Особенно теперь, когда
лишившиеся привилегий бывшие высшие чиновники собирались устроить
бунт и госпереворот. Но хамить-то зачем. Но я сдержался, а то
охране не поздоровилось бы. Но на невинное замечание насчёт
вежливости этот придурок отреагировал матом, и велел мне катиться
ко всем чертям. Но я всё равно не стал обострять назревающий
конфликт. Сказал этому хаму.