Станислав Львович набрал номер и стал
разговаривать. Оказалось, что в бухгалтерии «давно ждут», когда я
приеду за зарплатой за май. Ну да, «давно», хотя я оформился всего
несколько дней назад.
— Давайте, я вас подвезу, — сказал
полковник.
***
Итак, получив нежданную зарплату и триста пятьдесят девять
рублей и командировочные, я вернулся в Кошелиху. Оставив себе сто
рублей и командировочные, остальные двести пятьдесят девять рублей
отдал бабушке, которая долго пыталась узнать, где я украл деньги.
Только вмешательство деда, прочитавшего копию трудового договора,
зарплатный листок и командировочное удостоверение с большим трудом
помогло убедить бабушку, что эти деньги не ворованные.
Пятое июня. Четверг. Я собрал всё
необходимое в школьный ранец и отправился на станцию, чтобы успеть
на восьмичасовую электричку. Мне нужно было купить билет на
московский поезд, и хотя он отправляется от станции
Горький-Московский вечером, а место на моё имя было забронировано,
я всё равно решил отправиться за билетом пораньше. Дело в том, что
я предчувствовал, что, несмотря на наличие паспорта и справки о
полной дееспособности, из-за моей «несолидной» внешности могут
возникнуть проблемы при покупке билета. Предчувствие меня не
обмануло.
До Горького я доехал без приключений,
а вот как только я сунулся в кассу, возникли проблемы. Они возникли
даже раньше, чем я дошёл до кассы. Фокусы начались, когда я занял
очередь в кассу. Те, «Очередисты», что подходили после меня, никак
не желали занимать очередь за мной. Они все лезли в очередь передо
мной. В пригородных кассах такого безобразия не было. Когда я
попытался призвать их к порядку, они меня, мягко говоря, послали:
«Что ты вообще тут делаешь?»; «Не мешался под ногами»; «Шёл бы ты
отсюда (иногда уточняли, куда мне надо идти)».
Долго терпеть это безобразие я не
стал. После того, как передо мной в очередь влез пятый, а точнее
пятая, я не выдержал. Энцефалофон был при мне, а включался и
выключался он теперь с помощью мысленных команд. Вот и оказались
все пятеро — три женщины и два мужчины — за дверью кассового
зала.
Я со злорадством наблюдал через
открытую дверь, как все пятеро суматошно озираются по сторонам, не
веря в случившееся. В самой очереди этого происшествия не заметили,
но в зале некоторые видели, как внезапно исчезли пятеро
«очередистов». Возникла небольшая сумятица.