Молодой Орёл. Том 1 - страница 2

Уже немного голова протрезвела. Едва пола коснулся, вбок откатился. И сразу рядом — хренакс! Мамонт подстреленный упал. Ах нет, это же наш княжич. Не переломал бы себе чего? А то ведь потом мне припишут. И так дуэль устроили нелегально, так если ещё тяжкие телесные будут… Одним взысканием не отделаешься.

Вскочить я попытался. Вышло. Закачало, но устоял.

А вот толстячок неповоротливый не успел. Я к нему сидячему подкатил, значит, и спокойненько так, с оттяжечкой, двоечку в ухо. Кто теперь слышать не будет?

— Сдавайся, отмороз! — кричу.

А он не слышит. И верно, я ж не в то ухо ему ору. Башкой крутит, ничего не понимает. Потерялся, похоже. Но смотри-ка, встать пытается: набок завалился, ворочается, ножки пухлые под себя подбирает.

Эх, не люблю я в партере драться. Это если б с девахой, то ещё ладно, а какое удовольствие с жиртресом обниматься? Но что делать. Болевой надо проводить и заканчивать с этим куском сала.

Руку захватил, тяну, а толку мало. Как будто слона за хобот поймал. Или удава огромного. Подналёг, беспонт. Молчит шкварка недожаренная. Я ещё. И… хрусть.

— А-а-а-а-а! — орёт княжич.

— О-о-о-о! — орут зрители.

— Прекратить дуэль! — орёт комендант казармы.

— Это всё Орёл виноват! — орут дружки жиртреса.

Я молчу. Даже как-то приятно на душе стало.

А что мне ещё делать? Сустав повредил — тяжкие телесные. Метка неповиновения, однако.

Долго же я вокруг да около неё ходил. Никак изловить да застукать не могли. Но тут уже железно. К Карателям поведут. Или их сюда пригласят. Один фиг, шею три дня не мыть. Говорят, только первый раз оно больно, но я девкам тоже так говорю, да что-то они мне не верят.

Отпустил я окорок, что кто-то по недоразумению рукой назвал, а он упал и не шевелится. Я пнул его, чего, мол, притворяешься, а толстяк опять взвыл, придурок чёртов!

Подходит ко мне комендант и строго так говорит:

— Александр Кравцов, граф, ко мне в кабинет! Живо! — а у самого желваки так и гуляют. Суровый он у нас, кличку «Кирпич» просто так не дадут.

Кирпич

Ну я плечами дернул, мол, знаю, куда идти, а сам думаю: «Ну почему я из-за козла этого страдать должен?»

А жиртрес уже поднялся.

Прохожу мимо. Он на меня волком смотрит, ну я и не удержался.

— Бывай, парниша, — весело так говорю и по плечу ладонью — хлоп! Со всей дури. Конечно же, по тому, что вывернуто.