Я взял сердечко, повертел. Выточено безупречно, со знанием дела.
Ещё один талант у Сени мне открылся. И надо сказать, что руки у
Сени росли из того места, что надо. Сердечко получилось почти
идеальной формы.
— Допустим, помогу, а что мне за это будет?
— Сахара дам погрызтьь!
Сеня вытащил вслед за сердечком рафинированный сахар, целую
жменю. Опять, наверное, у мамки стянул в столовой. Вот говори не
говори, а сисьски, налегая на сахар, точно не убавишь. Но не стану
же я у него по карманам лазать с обысками. Ладно, с другой стороны,
малый дает самое ценное, что только у него есть, значит, дело
действительно важное. Да и мне помочь не в лом, Сеня — человек
полезный и надежный. Заодно сам меньше сахара сожрет. Возможно.
— Идет, скажи кому класть? Тамаре? — я шутливо подмигнул.
— Ты че! — Сеня аж перекрестился и еще сильнее покраснел. —
Вике, из девчачьего отряда…
Я попытался вспомнить, что за Вика, но как-то не вышло. А вообще
забавно так, не один Лев, оказывается, по гимнасткам сохнет.
— У нее тумбочка вторая от двери, со стороны окна.
— Не вопрос, а как твоя Вика узнает, куда и когда идти?
Я спрятал деревянное сердечко в карман. На нем действительно не
было имени ни адресата, ни отправителя. Ну и никакой информации о
месте и времени встречи.
— Вот так, — Сеня достал следом конверт с приклеенной на нем
маркой с рисунком советской автоматической станции «Луна». — Тут
все написано.
— Угу… вторая тумбочка от двери со стороны окна, верно
запомнил?
— Да, да!
Он уже разве что не подпрыгивал.
— Сахар давай, — я вытянул руку ладонью вверх.
— Так ты еще ни сделал ни фига, — возмутился Сеня.
— Утром деньги, вечером стулья, фирштейн?
Сеня со вздохом положил на мою ладонь рафинад. Несколько
кусочков, но явно не все.
— Не катит, давай все, что есть.
— Ну бли-и-ин…
— Ничего не знаю, будешь жрать сахар — и тогда не только сиськи
вырастут, но и задница.
Толстяк помялся, но все же вытащил еще с десяток кубиков сахара.
Правда, выражение лица его было такое, будто он желает мне этим
сахаром подавиться.
Я рассовал рафинад по карманам. Есть этот сахар я точно не
собирался.
— Только не читай! — попросил Сеня.
— Не имею привычки. Тем более, ты ж там, наверное, в любви
признаешься?
— Не твое дело… — толстяк аж голову в плечи втянул.
Вот такая она первая любовь, лет через пять будет вспоминать о
Вике с улыбкой на лице. Я потрепал Сеню за плечо, чтобы
успокоить.