Перед тем, как уходить, я, как водится в спортивных секциях,
получил разрешение у тренера покинуть зал.
— Родители приехали, – объяснился я, аккуратно разведя
руками.
Тренер лихо подмигнул мне и улыбнулся кончиками губ.
— Давай-давай, Шахматист. Родители – дело святое.
Хотел я или нет, а это прозвище, похоже, крепко ко мне прилипло.
Ну что ж, тоже неплохо, Шахматист – это когда головой думаешь, что
я всегда и делал, будучи на ринге.
— Отец-то не станет ругаться, что сын так кардинально спорт
поменял? – спросил тренер, картинно вскинув бровь.
Ответа вопрос не требовал, да и вниманием тренера в этот момент
уже завладела Тамара, искавшая Льва. Оказывается, пацаненок при ее
появлении и вправду учесал в раздевалку. Тома, конечно, не Павлов,
но от общения с ней некоторые рефлексы вырабатываются. А насчет
того будет, ли ругаться мой отец или нет – узнаем. Скажу
что-нибудь, например, что понял – не мое это, за шахматной доской
сидеть. С такими мыслями, я двинулся на проходную пионерлагеря.
— Куда намылился, ребятенок? – дежурный строго посмотрел на
меня.
— Так меня мамка с папкой в беседке ждут, дядь.
По такой причине обязательно пропустят.
— А, вон чего, ждут, – он махнул в сторону рощицы из тополей. –
Во-о-он там твои родители.
В тени тополиной рощи я увидел небольшую беседку в форме грибка.
Выкрашена она была в цвета мухомора – красная крыша с белыми
круглыми пятнышками, правда, немного пожелтевшими со временем.
Видимо, на этот сезон никто не стал ее перекрашивать. Внутри
беседки, за столом, действительно сидели мужчина и женщина. Аг…
Мои… родители.
Не похоже, правда, что они меня особо заждались, потому что были
заняты выяснением отношений. И стоило подойти ближе, как я услышал
содержательный диалог. Вернее, монолог, потому что разговаривала
только женщина.
— Володя, милый мой муженек, я тебе сколько раз говорила – ну
дату отпуска не подписывай без согласования со мной! Ну неужели
тебе так сложно это запомнить!
Над хлипеньким мужичком килограммов шестидесяти возвышалась
необъятная тетенька в свободно сидящем сарафане в цветочек, похожем
на полевую ромашку. На ее голове красовалась дулька из волос, как у
Фрекен Бок. Для полного сходства с героиней ей только фартука не
хватало. На лбу колоритной дамочки блестели капли пота размером с
крупный бисер. Пухлые, будто вечно надутые, губы были выкрашены
красной помадой.