– Ну что с обезьяной, разбили, что ли? – нетерпеливо спросила Надежда.
– Да в том-то и дело, что нет! Пропала она!
– Пропала? – удивилась Надежда. – Да кому она нужна-то?
– Вот и я думаю – кому это барахло понадобилось? – подхватила Антонина. – Но, понимаешь, вот я точно помню, что до прихода Люськи с женихом она была. Я пыль как раз с полки вытирала. А утром сегодня хватилась – нет ее!
– Упала, разбилась… – Надежде уже начало все это надоедать.
– Да искала я! Комод даже отодвинула, никаких следов! Как сквозь землю провалилась!
– Ну, может, этот жених – тот еще увалень, разбил ее, а осколки спрятал, чтобы вы не рассердились и племянницу не отговорили за него замуж идти!
– Знаю, Надя, что ты думаешь. Выжила, мол, старуха из ума, нашла о чем беспокоиться. Но на мужчину этого, Витю, я думать никак не могу, потому что он в комнате один не оставался. Ты что, считаешь – я буду доверять человеку, которого впервые вижу, только потому, что он на моей двоюродной племяннице задумал жениться? Люська – дурочка, сама выболтала, что знакомы они с этим Витей недолго. Да она и год с человеком проживет – все равно о нем ничего не узнает! Так что на всякий случай я его одного не оставляла, Люську на кухню гоняла.
– Здраво рассуждаете…
– Вот! И как увидела я, что обезьяна-то пропала, так и думаю – может, у меня провалы в памяти начались?
– Да ладно вам… – отмахнулась Надежда, – с чего это вдруг сразу провалы…
– А куда она делась тогда?! – запальчиво закричала Антонина Васильевна.
– Ну не знаю… слушайте, а вы позвоните племяннице да и спросите по-свойски, мол, так и так, не видала ли она обезьяну, не роняла ли, не разбивала ли?… Может, все и разъяснится…
– Что ты, что ты, Надя, как я могу! Люська, она обидчивая очень, еще подумает, что я на ее жениха бочку качу! И так она со всей родней перессорилась из-за собаки, а теперь еще со мной из-за обезьяны отношения прекратить может. Да не стоит это барахло ничего, давно надо было выбросить!
Антонина пренебрежительно махнула рукой и устремилась к лифту, который как раз открылся и выпустил Димку, что проживал с матерью теперь в верхней квартире над Надеждой.
– Здрасте, тетя Надя! – гаркнул он. И тут же добавил: – И вам, тетя Антонина, тоже здрасте!
– Тетя, – проворчала вслед Димке Антонина Васильевна, – какая я тебе тетя? Со своей племянницей никак не разобраться, а тут еще этот в родню набивается…