Он, вождь клана Маккей. Вот какова его обязанность, присужденная ему по крови и рождению как первому сыну Аласдера Маккея и его наследнику. Наверное, Маркас должен был поблагодарить судьбу за то, что мать родила его на несколько часов раньше, прежде чем любовница отца разрешилась от своего бремени, явив на свет еще одного ребенка, Дугалда. С того самого момента на его плечи легла тяжелая доля в виде ответственности за судьбы остальных членов клана. Поэтому, прямо сейчас и никогда в будущем, Маркас не собирался тратить время на женщин. Они того не стоили.
— Тебе и правда нужна жена, — вставил Лоуренс, складывая руки на коленях в замок и не собираясь униматься, даже получив в ответ недовольный взгляд своего вождя, — Почему не рассмотреть это как прекрасную возможность? Нашему клану не помешает целительница. Особенно сейчас, когда столько людей пали от страшной смерти. Она может помочь нам. В нашем клане уже давно не было толкового целителя.
Маркас с досадой сжал губы, а потом поднялся со своего места. Уже через мгновение его охватило полное спокойствие и обычная, присущая ему сдержанность. Ни к чему растрачивать пыл сейчас, перед старейшинами.
— Если клан Дафф хоть как-то замешан в нападениях на наши деревни, там не останется никого, кто сможет выступить в роли моей жены. Сомневаюсь, что пожелаю сохранить хоть чью-то жизнь. Так что, советую оставить пустые надежды. Жены не будет. Только восстановленная справедливость.
Закончив свою речь, Маркас выпрямился и оглядел всех присутствующих, задержавшись только на Дугалде.
— Выдвигаемся, как только покончим со сборами.
Маркас вышел из зала и направился на конюшни, чтобы как следует подготовить Маргет к дальнему пути.
два дня спустя, клан Дафф
— Тебе не стоило его злить, Лилис. Посмотри, чем это закончилось.
Лилис приподняла голову и, обернувшись через плечо, взглянула на Фэррис. Озадаченно хмурясь, женщина прикладывала к ранам на ее спине холодные примочки. Лилис понимала, что Фэррис старается делать это как можно осторожнее, но даже такие едва ощутимые прикосновения приносили боль. Поморщившись, Лилис отвернулась и с громким вздохом уткнулась подбородком в подушку. Ее взгляд выхватил щель в стене хижины, через которую ясно виднелась обычная жизнь. Жизнь тех, кто был в милости у вождя Гордона Даффа. Сама же она подобным похвастаться не могла и именно поэтому сейчас на ее спине красовались свежие отметины от гибкого кнута. Лилис зажмурилась и мысленно проговорила клятву, слова которой придумала еще в десять лет. Когда-нибудь, о, она была уверена, что это случится, она вырвет этот проклятый кнут из рук Гордона Даффа и изрежет его на мелкие кусочки.