Маркас сжал поводья, удерживая Маргет на месте и не позволяя ей шарахнуться в сторону к более свежему воздуху и к небу, не устланному серым покрывалом дыма. Маргет недовольно мотнула головой, подчиняясь твердой руке хозяина. Хорошо вышколенная и приученная выступать верной подругой во всех боях, она все же имела свой характер. Всхрапывая и переступая с ноги на ногу, лошадь беспокойно вскидывала морду, резко втягивая неприятный запах гари. Но ничего более этого Маргет не сделала. Она все так же стояла на месте, скованная приказом своего хозяина.
Маркас склонился к Маргет и осторожно похлопал по бархатистой черной шее. Тихим, но твердым голосом он успокоил лошадь и только после этого приподнялся в стременах, чтобы еще раз оглядеть ужасающую картину, перед которой мог сдать любой, но только не он. Все что он сейчас испытывал так это злость и разочарование. Ему не нравилось когда люди, которые полностью зависели от него, страдали и боялись. Но именно это происходило сейчас. Потеряв надежду на спасение погибших, люди сбились в толпу и теперь с отчаянием смотрели на него. И это было вполне естественно, искать защиту у своего вождя.
До сегодняшнего утра Маркас полагал, что справился с этой задачей. Преступники были пойманы и убиты. Тела некоторых из них лишь недавно были преданы земле. Красноречивое предупреждение о том, что случится и с другими безумцами, если они не возьмутся за ум. Маркас уже давно жил по самому справедливому для себя закону: око за око, зуб за зуб. Любой, кто собирался нарушить покой его клана, должен навек помнить о необходимости постоянно оглядываться.
Но теперь, Маркас был уверен, что совсем скоро его месть выйдет на новый уровень. Одной лишь казни ему точно окажется мало. Этого не достаточно, для того чтобы восполнить потери, которые понес его клан.
— Третья, — сквозь зубы процедил Маркас, зная, что тот к кому он обращается, его точно услышит, — Какого черта здесь происходит? Разве мы не убили всех причастных к прошлым нападениям? Как это произошло? Кого мы упустили?
Он повернул голову, обращая взгляд к Дугалду, когда тот подъехал ближе. Его брат, лишь на несколько часов младше, чем он сам, выглядел таким же хмурым. Только что тому было виной? Одна кровь, которой их наградил отец или общее дело, что одинаково сильно беспокоило их?