Джон теперь разделил охрану и один из неразлучной троицы теперь обязательно состоял при маленькой Мири со строгим наказом всячески ей потакать и выполнять любые ее капризы. Мири, жизнь которой при дяде Джоне и до этого была полна подарков и прочих детских радостей, теперь, смекнув, что почему-то теперь дяде, больше чем раньше, нужно, чтобы Мири оставалась с ним и ни за что не хотела возвращаться к маме, которая, впрочем, тоже не слишком горела желанием увидеть свою дочь и пока еще ничего не знала о чудесах, случившихся с ее кровиночкой (слезы умиления и дрожащие от слез губы тоже предусматривались в этом сценарии, но несколько позже). Так вот, Мири буквально изводила своих сменяющихся нянек поневоле капризами такого масштаба, что в один прекрасный момент ее и выглядевшего как побитая собака нескладного Фрица доставили в номер под охраной пары полицейских за то, что юная дама развлекалась тем, что не нашла ничего веселее, чем, вырядившись в костюм какого-то морского гада, купленного по ее требованию в сувенирной лавке, пугала мирно прогуливающихся прохожих.
Пользуясь тем, что костюм был достаточно объемным и бесформенным, а сама Мири достаточно щупленькой и гибкой, она заставила Фрица нести ее, перекинув через руку так, как будто бы это была просто гора тряпья и непонятно чего еще. Сама же из-под объемного капюшона следила за прохожими, и как только замечала, что кто-то более внимательно, чем это следовало бы по отношению к чужим вещам, начинал разглядывать, что же это такое необычное несет серьезный мужчина в темных очках и черном, не по сезону наглухо застегнутом костюме, как она соскакивала с руки Фрица и бросалась на засмотревшегося прохожего с диким визгом, а потом истерически хохоча и улюлюкая вслед растерявшимся и неловко улепетывающим от нее жертвам собственной любознательности, била в ладоши, подпрыгивала от радости и, дергая Фрица за рукав, требовала от него соучастия.
По правде сказать, со стороны это действительно было смешно, но когда какой-то ребенок, чуть старше самой Мири, пал жертвой своего любопытства и от испуга завопил так, что переплюнул даже полицейскую сирену, подъехавшую как раз к месту происшествия, а сочувствующие мамаше вопящего гражданские и не только лица обступили Мири таким плотным кольцом, что не стоило и думать о том, чтобы ретироваться незамеченными, стало очень-очень грустно, но еще не страшно. Что такое страшно Мири поняла в тот момент, когда их с Фрицем вернули в гостиницу. Вернули с условием, что опекун девочки оградит общество, так гостеприимно принимающего его и юную леди, от несдержанности, невоспитанности и некоторой ненормальности поведения последней. Джон, ругаясь так, что проходящие мимо дверей их номера горничные, шарахались и напуганные бежали к своему начальству с твердым убеждением, что там будет убийство, пообещал: