Из задумчивости меня вывели голоса, раздавшиеся с верхнего балкончика. Я быстро убрала книгу и принялась вытирать пыль.
— Садитесь, сэры рыцари, здесь мы сможем обсудить дальнейшее лечение Генриха, — сказала Альба.
Раздался низкий хрипловатый стон.
— Осторожнее, племянник, держись за меня… Садись сюда, — донёсся грохочущий голос Рэндеваля.
Загремели стулья, и зашуршала сталь доспехов. Интересно, сэры рыцари знают, что тут хорошая слышимость? Я притаилась у шкафа, став невольной слушательницей.
— Итак, мы узнали, что раскол нельзя вылечить окончательно, — сказал Рэндеваль.
— Верно, — согласилась настоятельница. — Мана будет постоянно утекать. Вопрос с какой скоростью. Нужно дать трещине затянуться, а для этого необходим полный магический покой. Полное истощение маны для мага равнозначно смерти. Многие паладины, кто не соблюдал рекомендации, гибли.
— Нет способов побыстрее затянуть трещину? — вкрадчиво проговорил Генрих. — Меня ждёт дракон.
— Я повторю, может, кто-то не расслышал, — строго сказала Альба. — Кто не соблюдал рекомендации — гибли. И так как в наших землях нет сильного мага, способного вас исцелить, я могу посоветовать только лечение любовью. Ежедневное, многократное, пока трещина не уменьшится. Когда скорость утечки будет равна скорости восстановления, ваше состояние можно будет назвать стабильным.
— Что это за способ, хм… кто-то должен меня полюбить? — усмехнулся паладин. — Боюсь, это невозможно, чувства дело такое… интимное. Любить не прикажешь.
— Всё несколько проще, сэр Генрих, приземлённее, — отозвалась Альба.
— Вот как?
— В трактате сказано, любовный оргазм женщины вызывает вибрации, ведущие к исцелению хранилища. А также к увеличению его объема, разве вы не знали? Об этом ведь Первый маг Ристус писал…
Возникло некоторое молчание.
— Какой интересный способ, — процедил Рэндеваль. — Вот почему ты был так силён, племянник. …И то-то в последние годы сдал.
— Этот способ мне не подходит, я ещё семь лет должен носить траур, — произнёс паладин.
— Сочувствую, сэр Генрих, — сдавленно произнесла Альба.
— Ты теряешь ману со скоростью ветра, Генрих, — сказал Рэндеваль. — Если жизни паладина что-то угрожает, то на светские законы придётся забить. Я настаиваю.
— Это воля короля, — низким голосом произнёс паладин. — И моя тоже.