* * *
Я подошел ближе. Не слишком торопливо, хотя видом крови испугать меня было сложно. И видом расколотой топором головы тоже. Обошел кресло и увидел ту, что звалась раньше Лидией Мальцевой. Она, похоже, оборачивалась как раз в тот момент, когда ей нанесли удар. Но обернуться ей было сложно, она только приподняла голову, и лезвие топора ударило ее не в темя, а частично в лоб, частично в верхнюю переднюю часть головы. Один-единственный удар был смертельным. С такими ранами умирают в течение секунды. Должно быть, топор не отличался остротой и череп не прорезал, а именно прорубил, как прорубил бы его, скажем, колун. Но лезвие вошло в мозг.
Лидия Владимировна перед ударом инстинктивно сжалась, насколько смогла это сделать, попыталась пригнуться, уже сидя в кресле, и была убита в этой позе. Вот потому от входа голову ее за спинкой инвалидного кресла видно не было. Глаза убитой оставались широко распахнутыми. Должно быть, при жизни у нее были большие глаза, они не пожелали закрыться и после смерти. Кровь из раны стекла не по глазам, а по носу на подбородок и грудь, пропитала халат. Хорошо различались сильно расширенные испуганные зрачки.
Мне было больно рассматривать Лидию Владимировну. Наверное, она ждала меня, надеялась, что я ее спасу, хотя я не предполагал, откуда у нее могла появиться такая уверенность. Меня в городе знают немногие. Разве что несколько удачно проведенных расследований могли дать почву слухам. Так, наверное, и было. Кто-то ведь дал ей мой служебный телефон.
И вот я не смог оправдать ее ожидания. Опоздал. Это всегда бывает больно, когда на тебя надеются, а ты опаздываешь. Будь у меня машина под рукой, я, возможно, и успел бы. Не потеряй я время на поиски данных о ней на полицейском сайте, я тоже, возможно, мог бы успеть. В конце концов, если бы я воспользовался такси, я мог бы успеть спасти ее. Но сослагательное наклонение в данном случае было недопустимо. Это я хорошо знал.
Я потрогал пальцем кровь у нее на лбу. И понял: нет, я не успел бы, даже если бы летел на вертолете. Когда она звонила, убийца, возможно, уже открывал дверь ее квартиры. Кровь успела застыть, хотя и была еще мягкой. Впрочем, головная кровь всегда густая. А густая кровь застывает быстрее. Тем не менее я отдавал себе отчет в том, что эксперт из меня никакой и время убийства с относительной точностью в пределах двух часов, как всегда, определит только специалист.