– Мент, в моем понимании, он и в Африке мент. В Африке ему и место. Среди крокодилов.
– Вот и не спеши. Полчасика здесь посиди, даже если звать будут. Иначе у себя в СИЗО прослывешь ментовским помощником. Посидишь?
– А что я скажу? Почему сразу не вышел, когда звать начали?
– Дай руку… – попросил я.
Он руку подставил. Я взял его за пальцы и постучал по своей протезной коленной чашечке.
– Высоколегированная нержавеющая сталь… Как думаешь, что бывает с челюстью человека, которому я коленкой ткну?
– Куча осколков.
– Смотря куда бить. Можно и без осколков обойтись. Я умею.
– Бить будешь? – вяло поинтересовался Касан, тем не менее я почувствовал, как он слегка напрягся.
– Наиль просил за тебя. Бить не буду, но попрошу сказать, что я коленкой твоей челюсти коснулся. За это в карцер не отправят. Разве что в лазарет. Отдохнешь, жирка подкопишь…
– Только не в СИЗО. Там лазарет хуже, чем в «психушке».
– Тогда можешь в лазарет не проситься. А дело твое – твои проблемы с участковым… Почему оно через Следственный комитет проходит? Степень тяжести не та… Участковый жив?
– Жив. Побои в поликлинике «снял». Сначала в райотделе расследовали, потом следак сменился, и этот появился, подполковник…
– Я попрошу начальника городского угрозыска, чтобы дело в горотдел передали и участкового с должности сняли. Это возможно, если твоя подруга подтвердит факт его домогательств. Подтвердит?
– Без уговоров. Он ей поперек горла, как кость…
– И отлично. Услугу за услугу. Договорились?
– Нет проблем.
Я встал и пожал Касану руку.
– А оружие? Эти козлы про оружие спросят.
– Скажешь, как есть. Я забрал… И дверь закрыть не забудь. Замок просто защелкивается.
Касан угрюмо кивнул. То ли он от природы был таким угрюмым, то ли ожидал для себя последствий от сегодняшнего провального дела, я так толком и не понял. Но меня это, вообще-то, и не касалось.
Я зашел в комнату, достал из бельевого шкафа рюкзак, загрузил туда компактные пистолеты-пулеметы, убрав предварительно в корпус телескопические приклады[5], потратил еще несколько минут на сборы, предполагающие мое долговременное отсутствие дома, и направился к выходу. В сторону кухни даже не посмотрел.
Тот из ментов, что не умеет в футбол играть, жених, был уже в сознании и смотрел на меня расширенными зрачками. Когда у человека до такой степени зрачки расширяются, он ничего вокруг не слышит и не соображает от боли. Значит, если и слышал мой разговор с Касаном, то понять ничего не мог. По сути, боец СОБРа находился в состоянии болевого шока. Чтобы он не сильно мучился от боли, я, как человек сердобольный, еще раз показал ему, как надо в футбол играть. Только теперь уже задел краем подошвы самый кончик его подбородка. Такое аккуратное движение обеспечит ему медленный и плавный выход из шокового состояния. Это всегда благотворно сказывается на состоянии здоровья в последующем…