– Говорите свой адрес, я приеду к вам, поговорим и решим, что можно предпринять. Вы не пугайтесь, у нас законом предусмотрены меры по защите свидетелей. Вас всегда можно будет спрятать до суда, пока убийцу не отправят «по этапу». Говорите адрес…
Она назвала адрес, я запомнил. Это было почти в центре города, в старом районе, построенном еще до революции. Когда-то это и был настоящий центр. Добраться туда даже без машины было несложно.
– Так вы приедете? Мне ждать?
– Буду у вас минут через сорок. Раньше, думаю, никак не успею.
– Только мне нечем оплатить вашу работу. Вы это понимаете?
– Если бы счастье было в деньгах, я всю жизнь был бы несчастным человеком. И потому я привык… Не люблю и не хочу быть несчастным…
* * *
В данном случае я уже пожалел, что не пожелал «болеть» и восстанавливаться, лежа на диване. Вообще-то я люблю лежать на диване так, словно собираюсь завтра продать его. Так лучше отдыхается. Наверно, при хорошем отдыхе и восстановление пойдет быстрее. И при наличии больничного листа никто не спросил бы меня, чем я занимаюсь. Тогда бы я мог без проблем приступить к разборкам по этому делу и сумел бы, возможно, принять меры по защите женщины-инвалида. И никто не укорил бы меня за бесплатную работу. Я хорошо помню, что меня предупреждали еще при устройстве в систему частного сыска, что любые расследования, стороной идущие мимо бухгалтерии агентства, не приветствуются, хотя порой случаются по личным или дружескими обстоятельствам. И сейчас, хмурясь так, как никогда обычно не хмурюсь, я пошел к секретарше генерального директора.
– Шеф меня не спрашивал?
– Нет. Он сейчас, кажется, свободен. Можете зайти.
– Нет. Я сейчас поеду на иглоукалывание, надо сломанные ребра восстанавливать. А то дышать трудно. Если спросит, скажи ему, где я.
– Хорошо, Тимофей Сергеевич.
– Если спрашивать не будет, можешь не говорить.
– Что так?
– Боюсь, мне каждый день придется на сеансы ездить. Чем позже Петр Васильевич об этом узнает, тем лучше. Больных сотрудников нигде не любят.
– Да, выглядите вы усталым. Давление измерить? У меня тонометр есть.
– Мне в госпитале измеряли.
– И что?
– Сто шестьдесят на сто было.
– И что сказали?
– В госпиталь уложить пытались.
– А вы?
– А я, как всегда, не сдался.
– А что посоветовали? Лекарства какие-то…
– Предложили срочно отказаться от коньяка.