Дом встретил нас угрюмым молчанием.
Из раскрытого пустого холодильника тянуло неприятным запахом
залежалого мяса. В голове снова возник образ человеческого кокона.
Поморщившись, закрыла железную обшарпанную дверцу. Дед Михей зажёг
керосиновую лампу и стал закрывать ставни на окнах. Изнутри они
запирались на задвижку.
- Продукты кончаются, - мама
осматривала полки, где лежали крупы, - мы стали для вас обузой. Так
неудобно.
- Перестань, дочка. Беда сейчас у
всех одна, - старик тяжело опустился на стул, - а с едой что-нибудь
придумаем. Я вот что решил: надо в лес идти, разведать, что за
места здесь. Не след сидеть, ждать, когда помощь придёт. Пойду
завтра с утра, разведаю, что и как.
- Я пойду с вами, - сказал отец, -
одному не стоит рисковать. Далеко в лес заходить не будем. Сначала
осмотрим места вокруг деревни, потом возьмём радиус больше.
- Дитё у тебя, - вздохнул дед, -
случись что и только мать у неё останется.
- Денис прав, - неожиданно
согласилась мама, - пусть он и не знает этих мест, только сейчас их
не знает никто. Возьмите ружья, разведайте лес метров на десять
вкруг. Нам что-то надо есть, а там грибы и дичь. К тому же не у нас
одних заканчиваются продукты, у многих маленькие дети. Это будет
правильно.
- Ну, раз вы так решили, так тому и
быть, - смирился дед Михей, - отправимся, как рассветёт. Эти
людоеды ночью орудуют, будем надеяться, что днём не выходят. Знать
бы ещё, кто это.
- Я видела их...
- Как? И почему молчала? – Отец
придвинулся ближе, - рассказывай.
- Ночью силуэт промелькнул мимо
окна. И казалось, кто-то смотрит в спальню. Только хорошо я его не
разглядела. Морда злобная.
- Да, - почесал отец макушку, -
информации маловато. Как бы на них посмотреть?
- А ведь я знаю, как, - дед
поднялся, - бабка моя, покойница, когда жива была, попросила
сделать люк на крышу, чтобы, значица, со двора не лазить. Травы
свои там хранила, грибы сушила на зиму. Вот и пригодится нам тот
лючок.
Старик хитро подмигнул, прошёл в
спальню, в углу комнаты действительно была дверца, покрашенная
белым, потому и сливалась с белёным потолком. Он достал из-за печи
стремянку, поднялся и откинул крышку вверх. Мы выбрались на чердак,
где пахло душистыми травками, несколько пучков всё ещё висели на
верёвке.
- Окошко, правда, маловато, - дед
указал на квадратик с мутными от пыли стёклами, сантиметров
двадцать в высоту и ширину.