С этими мыслями я открываю дверь на кухню и застываю на пороге.
Черт, все по законам очень плохой драмы! Тим и присосавшаяся к нему девица, - та самая девица в экстремально коротком серебристом платье, заявившая, что она его девушка, - они замерли прямо напротив. Он держит её за плечи, и мне не понятно: отталкивает или хочет притянуть?
Мною овладевает непреодолимое желание психануть, и я снимаю ногу с тормоза. Вскидываю руку и швыряю бокал об пол. Звук удара очень громкий, потому что дверь за моей спиной успела захлопнуться, а на кухне на порядок тише, чем в остальном доме.
Дальше не знаю, куда смотреть. То ли на отскочившую от Тима девицу, то ли на осколки стекла и лёд, разлетающиеся по твёрдой плитке.
Девица улыбается, а вот Тим нет. И смотрит он только на меня, и хмурится. Всё сильнее и сильнее.
Баба мягко трогает губы подушечками пальцев, улыбается мечтательно и задумчиво. Будто то, чем они с Тимом тут занимались, принесло ей бездну удовольствия. Ну да, я знаю, что в поцелуях он мастер, как и во всём остальном. И меня начинает подташнивать от мысли, что он целовал другую.
Целовал же? Бывшую? Или не бывшую?
- Тома, - примиряюще начинает Тим, и меня уже буквально трясёт от его спокойного тона.
Это нормально? Для него это нормально?
Я не знаю, что для него нормально. Вот и вся правда.
Дверь за моей спиной снова открывается. Кто-то пытается протиснуться мимо меня, но короткий окрик Тимура «выйди», этого кого-то останавливает.
Взгляд перескакивает с Тима на стойку. Я вижу два бокала и несколько бутылок, сироп и что-то ещё. Он реально готовил или собирался готовить нам коктейль.
Внезапно понимаю, что мы с ним остались одни. Девица куда-то испарилась. Может, его «выйди» всех касалось?
Логинов снова мне улыбается, а меня бесит… ужасно бесит эта его манера делать вид, что ничего особенного не произошло.
В подсознание закрадывается мысль: а что если он спит ещё с кем-то параллельно помимо меня?
Вот с этой… с бывшей или как там её?
- Тома, всё нормально, - говорит он так уверенно, что я понимаю, может это у него всё нормально, а у меня нет.
Ни черта не нормально.
- Кто это? Как её имя? – наконец, голос возвращается.
- Никто.
- Как её зовут?
- Какая разница, как её зовут?
- Это Инна? - вылетает у меня, и Тимур моментально меняется в лице.
От его спокойствия не остаётся и следа. На лице бездна подозрения, которое мне не понятно. И боли. Которая вполне узнаваема. А еще злость, незнамо как попавшая в этот ядерный коктейль.