– Ай! Ой! Хватит! Всё! Я в домике!
Отстань нечисть мохнатая! – не выдержав напора Чи, прокричал Степан
и скрестил перед собой руки.
В рот набился снег, щёки и лицо
покраснели от мороза, по всему телу ныли синяки. Напоследок Чи
хорошенько прицелилась и сильным броском попала сверху по пышной
еловой ветке. Снег сорвался и осыпал Степана с ног до головы.
– Ну, отлично. Просто блеск, –
пробурчал он, отряхиваясь. – Ну что за драная шкура?!
– Степне цильентье
ацилинье[3]! – призывно воскликнула
Чи.
Степан обрадовался услышать от неё
хотя бы несколько слов, похожих на связную речь, но понять
сказанное всё ещё не представлялось возможным. Чи подбежала и,
пружиня на полусогнутых ногах, стала тыкать Степана пальцами в
куртку, стараясь раззадорить, пощекотать. Игра её заметно
развеселила. Чи звонко смеялась, хлопала о голову ушками, а Степан
неуклюже закрывался, запутывался в ветках и обсыпал на себя снег.
Его даже раздражало слышать, как она рагочет. Пятнистая
девушка-важенка улыбалась и хохотала, сверкая острозубой улыбкой и
озорным блеском глаз. Она раздавалась прерывистыми блеяниями,
высоким скулением и судорожными вскриками. В её радостных звуках
можно узнать человеческий смех только отдалённо. Чи запыхалась как
загнанная лошадь. От резкого и частого дыхания изо рта вырывался
пар. Под теснением густой хвои она невольно горбилась, так что
груди свисали увесистыми гроздями и виделись большими и тяжёлыми.
Они тряслись в движениях и болтались, как полные воды бурдюки.
Степан не был рьяным знатоком женских прелестей и их каждодневным
обнажителем, чтобы на глаз определять верные объёмы, но по
собственным наблюдениям полагал, что у Чи размер третий, а то и
четвёртый. Наверняка она испытывала неудобства в движениях с такими
бидонами, но в то же время не переставала поражать изяществом и
лёгкостью. Чи прыгала вокруг, виляла хвостиком, кружилась,
продолжая трясти грудями и шлёпать ими по телу. Степану, казалось,
что они будто изменились. Подросли, налились, раздулись. Сиськи у
спутницы определённо увеличились, стали соблазнителей, полней и
казались размером чуть ли не с голову. Может шерсть так распушилась
или Чи могла сама придавать им нужную форму, используя для
балансировки тела как противовес, Степан не знал.
От знойной красоты Чи, подчёркнутой
изяществом движений, у Степана замирало в груди сердце, но он
продолжал наблюдать как вблизи резво гарцует порнокопытная
полуголая козочка и манит его с собой. Озорная и потешная
девушка-важенка