– А если
так…тогда понятно, – спокойно ответили Владимир и вновь вместе с
друзьями расслабился. – Это местные племена во время обрядов и
праздников так молодых девиц бывает одевают, а потом пляшут с ними
вокруг оленей. Что поделать…дикари.
– Такие
дамы из лесных кочевников или оленеводов? – аккуратно спросил у
охотников Степан.
Владимир с Лешим ответили
подозрительным отрицанием. Сказали, что таких особ здесь не
видели.
–
Едрить-колотить тебе в голову моча ударила! Ты чего?! Какие тут
мохнатые купальники?! Здесь их в помине не видать! Или ты в проруби
решил в них купаться?! – проговорил
Анатролий.
–
Скорее на горячие источники пойти, – уточнил Леший.
– А
они здесь есть?! – удивился
Степан.
– Ещё
бы! Будешь ерунду моросить мы тебя в них с головой искупаем!
– усмехнулся Владимир.
– А одежду,
да, тут сами шьём, – добавил Леший, едко поглядывая на хозяйку
чума.
Она
готовила у буржуйки и на охотников не оборачивалась, а Пайрия
усердно ей помогал, будто намеренно стараясь отвлечься и не
принимать участие в дальнейшем разговоре.
– Да вы
прям, как я смотрю, на все руки мастера! Но самодельные шубы, с
фабричными дублёнками, наверное, не сравнятся, – усомнился
Степан.
– Это им до
нас далеко! – возразил Анатролий.
– Тут
главное не мода, а надежность, практичность, материал, – важно
сказал Владимир. – Вот, гляди!
Он взял
свою шубу, лежащую вместе с винтовкой в стороне, и дал Степану
потрогать за край.
–
Семь тундр обойдёшь и нигде такого меха не сыщешь! Только
здесь. Сюда за ним приезжают даже
олигархи!
– Ну да,
конечно.
Степан
выразил сомнение и попробовал пальцами шерсть, чтобы
убедиться. Мягкая, как шёлк, нежная, словно живая. Не скажешь, что
оленья, совсем не похожая на ту, что была у Црына, хотя он выглядел
явно здоровым и ухоженным. Она даже пахла по-другому, необычно
сладко. Ладонь ласкали волоски, будто обнимали заботливыми
прикосновениями, повторяя изгибы пальцев. Окутывали, обволакивали,
словно сами просились в руку. Невероятная шерсть высшего сорта,
заставляющая проглотить весь скепсис вместе с очередным куском
мороженого муксуна. Степан никогда такой прежде не видел и если бы
не знал, как тут всё делается, то наверняка бы подумал, что ткань
прошла многократную текстильную обработку. Ощущая неповторимую
мягкость волокон, он не мог поверить, что подобное можно изготовить
вручную. В такое меховое покрывало хотелось немедленно завернуться
калачиком и прожить внутри всю жизнь, не вылезая.