— Да чтоб вас всех Сарлакк сожрал! —
с криком подскочил ошеломлённый Палпатин. — Это что, теперь я?
Он с ужасом и недоумением
разглядывал уродливое лопоухое существо с длинным обвислым носом,
одетое в грязную наволочку. Существо глупо лупало на него из
зеркала огромными круглыми глазами и привычно крутило себя за
длинные уши.
— Да вы издеваетесь! Я же на смесь
гунгана и болотной индейки похож! — возмущённо проревел
Палпатин.
Правда, из его горла вместо
императорского гневного вопля вырвалось невнятное бурчание. Хорошо
хоть язык, на котором говорила неведомая зверушка, был всё тем же
общегалактическим. Не в силах вытерпеть крушение всех надежд,
бывший ситх шлёпнулся на задницу и отключился.
***
Следующее пробуждение лучшим не
стало: кости ныли от холода, острый осколок камня впился под худую
лопатку. Он валялся на том же месте, возле алтаря. Осознание
произошедшего никуда не делось. Более того, в голове Палпатина
теперь присутствовало гораздо больше информации о здешнем мире.
Кое-как поднявшись, Шив в который раз выругался. Самым гнусным было
то, что у его нового тела в этом мире были хозяева! Не в силах
поверить в подобное, Палпатин истерически рассмеялся. Хорошо хоть
женщина по имени Вальбурга уже умерла, а последний представитель
рода Блэк гнил в местной тюрьме. Поднявшись из алтарного зала,
Палпатин немного побродил по довольно просторному дому, погулял по
этажам, и ноги сами привели его к портрету величественной женщины,
висевшему в коридоре. Та взглянула на него пренебрежительно и вдруг
сердито спросила:
— Ты где пропадаешь, бездельник?
Ну-ка, быстро сотри пыль с моего портрета! И особое внимание,
скотина, удели раме, а то я чихаю, если на ней скапливается много
пыли.
Палпатин недоумённо уставился на
портрет, но внезапно почувствовал, что между ним и алтарём
существует связь, а через алтарь она также существует и с портретом
этой наглой бабы. Причём по каналу связи в его сторону
транслируются крайне болезненные сигналы, с приказом немедленно
выполнить её требование.
У Палпатина, который никогда не
слышал такого тона в свой адрес ни от кого, кроме давно убитого
Плэгаса, перемкнуло в голове от ярости. Последний раз такое чувство
он испытывал, лишь когда зарезал во сне старого мууна, отомстив
тому за все обиды и унижения.