Как и в любом тёмном роду, у Блэков была тайная библиотека,
которая располагалась в зачарованной комнатке возле алтарного зала.
Именно там хранились книги, которые удавалось изучить далеко не
всякому главе рода.
Флинты владели стихией воды и были непревзойдёнными морскими
разбойниками. Мраксы были способны любых змей заставить себе
служить. Лонгботтомы управляли растениями на совершенно
запредельном уровне. Прюэтты могли становиться огнём. И такие
особые таланты были у многих. Каждый древнейший и благороднейший
род из священных двадцати восьми фамилий обладал чем-то уникальным.
У Блэков это были проклятья, от которых почти не было спасенья. Вот
только аналогом ядерной бомбы магглов, к счастью для большинства
врагов, обладали лишь самые сильные Блэки, неукоснительно
соблюдавшие девиз рода «Всегда безупречен». Решив, что Волдеморт
достоин таких знаний, как никто другой, алтарь послал сигнал в один
из портретов…
В это время Шив находился в гостиной. Он изучил медальон и
разочарованно вздохнул. Слепок мага был встроен в верхнюю крышку, а
сам артефакт использовали как шкатулку для зелий. Судя по надписям
и кельтским узорам, прежним хозяином безделушки вполне мог
оказаться кто-то из основателей Хогвартса.
Шив с пренебрежением швырнул медальон на журнальный столик.
Никаких древних секретов в артефакте не нашлось. Расширенное
пространство, в котором прежние хозяева хранили зелья, давно
схлопнулось. Сейчас эта серебряная безделушка представляла собой
чисто историческую ценность для тех, кто любит собирать всякие
древности.
— Кхм, уважаемый сэр, — почтительно обратилась к нему
нарисованная Вальбурга. — Не могли бы вы спуститься в алтарный зал?
У портрета Аполонниуса Блэка, с которым вы общались ранее, есть к
вам серьёзный разговор. Даже деловое предложение.
Скривившись от собственной вежливости, женщина демонстративно
потыкала пальцем в сторону алтарного зала и уселась на стул, сложив
руки на груди. Несмотря на то, что портреты, по сути, были
говорящими головами хранителя рода, каждая из «живых картин»
обладала отпечатком характера человека, с которого создавался
портрет. И, видимо, у матери Сириуса тот был весьма склочным. Не
зря же нынешний глава рода не выдержал и ещё в молодости сбежал из
дома.
Шив кивнул Вальбурге и, поднявшись с кресла, направился в
сторону подвала. На лестнице он остановился возле портрета
Аполонниуса Блэка. Нарисованный волшебник тут же развернулся,
пристально разглядывая лицо бывшего ситха.