— Оно же сосёт магию, как смеркут,
стоит только в него взглянуть! — чуть ли не подпрыгнул в кресле
Грюм. — Ты принёс в школу тёмно-магический артефакт, Альбус?
Хочешь, чтобы ученики массово стали сквибами?
— Не перегибай, Аластор, — отмахнулся
Дамблдор. — На детей зеркало почти не действует. А некоторый отток
энергии сейчас в будущем поможет им стать только сильнее. Ты же
помнишь, наши предки рекомендовали держать детские источники на
самой грани, чтобы стать могущественней.
— Вот только скромно умалчивали, что
в случае неудачи волшебник гарантированно становится сквибом, —
скривил лицо в жуткой гримасе отставной мракоборец. — Сейчас в
семьях гораздо меньше рождается детей, чтобы трёх-четырёх из семи
можно было спокойно выбрасывать в маггловский мир.
— Пожалуйста, не надо отряхивать пыль с этой безумной теории, что
все магглорожденные произошли от сквибов, выброшенных в мир
простецов нашими предками, — скривился Дамблдор, как от лимона.
— Так ведь ещё Парацельс доказал, что
волшебники с магглами — разные виды? — независимо пожал плечами
Грюм. — Да, мы можем скрещиваться, но в результате таких союзов у
детей далеко не всегда просыпается магический дар.
— Давай не будем, — отмахнулся
Дамблдор. — Я считаю, что Парацельс был шарлатаном. Он вдохновился
идеями Авиценны, который сорок лет прожил среди магглов, но так и
не принял их. Фламель доказал, что все доводы Парацельса не несут
под собой рационального зерна. И мы, и магглы почти ничем не
отличаемся друг от друга.
— У нас есть магия, а у них её нет.
Такой маленький нюанс, Мерлинова задница! — захохотал Грюм, но
захлопнул рот, наткнувшись на неодобрительный взгляд Дамблдора.
— Прости, Аластор, но мне нужно
работать, — сухо произнёс директор Хогвартса и похлопал по стопке
бумаг. Грюм с хрустом поднялся из кресла. Буркнув напоследок слова
прощания, старый мракоборец исчез в камине. Иногда чистоплюйство
Альбуса его раздражало.
«Даже самые верные порой испытывают
сомнения!» — Дамблдор со вздохом положил перед собой первый отчёт о
закупке необходимых Хогвартсу вещей. Разговор с Грюмом оставил у
него неприятное послевкусие.
С ходу Палпатину не удалось найти в
Лондоне хорошую школу фехтования. Он побывал в самых престижных,
однако не нашёл там ничего интересного для себя. Все эти школы были
спортивной направленности и, по мнению бывшего ситха, не имели
никакого отношения к настоящему бою на мечах. А связанные со
школами фехтования дикарские ритуалы вызывали у него чувство
брезгливого недоумения.