Похоже, моя работа оказывается не совсем тем, что я планировал.
Думал, мы будем просто искать то, что клиенты потеряли. Становиться
психологом и улаживать чужие проблемы я не собирался.
Но, видимо, когда люди теряют что-то важное, это звоночек, что и
в жизни у них не все ладно. Раз я могу им помочь — буду помогать.
Не в лесу живём и не в
Америке.
Как знать, может, однажды и сам я разыщу того, кого потерял.
Июль 2029 года
— Извините, кухня уже закрывается, — говорит симпатичная
официантка.
Складываю руки в умоляющем жесте:
— Девушка, милая, спросите — может, повара мне хоть макароны
сварить успеют или бутерброд какой соберут? Заработался, весь день
не жрамши, а дома шаром покати! Я не переборчивый, что принесете,
то и ладно!
— Посмотрю, что можно сделать для вас, — официантка улыбается и
уходит.
Про заработался — это я не соврал: всю неделю заказы шли
потоком. Я едва успевал принимать, оформлять, распределять,
выслушивать отчеты… Семь из девяти поисков завершились удачно.
Наконец-то мы устойчиво вышли в плюс. Я выписал сотрудникам премии
и запланировал со следующего месяца нанять секретаря. Добрейшая
Нина Львовна хоть и взяла на себя большую часть бумажной работы, но
время от времени с упреком напоминала, что это не бухгалтерские
документы и нам нужен делопроизводитель. Да и я задолбался уже
принимать звонки. Большая часть их была бессмысленным спамом, а из
тех, что по делу, половина касалась поиска пропавших животных. С
этим мы пока помочь не могли, однако я предусмотрительно выписал из
полицейской базы контакты людей с нужными Дарами и теперь вовсю
планировал расширение бизнеса.
На личные нужды из доходов фирмы я пока не потратил ни копейки.
Обходился гонорарами, которые получал в полиции как эксперт. Звали
меня чуть не каждый день, но я ограничивался двумя, максимум тремя
кейсами в неделю — бизнес отнимал много времени. Опера и следаки за
мою помощь чуть ли не дрались, ведь я не только раскалывал
подозреваемых, но и вытаскивал из свидетелей достоверные показания
— один в один с камерой. Мой Дар извлекает из человека все, что он
знает по заданному вопросу, вплоть до мельчайших, стершихся из
сознания подробностей. Люди часто искажают факты даже неосознанно —
ассоциативные завязки смазывают картину. А уж если свидетели
успевают пообщаться между собой, оперу достается разве что плод их
коллективного воображения. Недаром говорят, врет, как очевидец.