Естественно, взволнованная женщина мой вопрос не восприняла —
продолжила сбивчиво восторгаться своим исцелением. Стоп, что
все-таки происходит? Тетя Тамара стала ходить, потому что очень
этого хотела. Мама починила чайник, потому что очень этого хотела.
Олег… чего же он хотел? Чтобы все перестали до него докапываться.
Что же, я не смогу до него докопаться, пока его не разыщу. А чего
хотел я сам?
Получить честный ответ на свой вопрос, только и всего.
И тут до меня дошло, что я могу теперь это делать. Просто могу,
даже толком не понимая как. Так было с ездой на велосипеде — в
первый раз я мучился, пытаясь удержать равновесие, и до боли в
руках стискивал руль, а на другой день просто вскочил в седло и
поехал, будто умел всю жизнь.
— Тетя Тамара, — спрашиваю новым, особенным образом, как бы с
таким давлением, — скажите как есть, когда вы видели моего брата в
последний раз?
Женщина тут же словно забыла про свое чудесное исцеление и
сосредоточенно наморщила лоб:
— В октябре я его видела. Двадцатого числа, в четыре тридцать
примерно. Внучка тогда приезжала, помогла мне из дома выбраться.
Сижу на скамейке, солнце светит так хорошо, не по-осеннему. И тут
Олег ваш из подъезда выходит. В капюшоне, в наушниках и в этот, как
его, смартфон свой пырится. Не поздоровался, вообще не посмотрел на
меня, ушел в сторону проспекта. А как вернулся, того уже не
видала.
Я уставился на тетю Тамару. Конечно, событий в ее жизни немного,
но чтобы в таких подробностях помнить мимолетную встречу с
хамоватым соседом, случившуюся два месяца назад… Похоже, я
действительно теперь умею извлекать из людей полную и исчерпывающую
правду, когда задаю вопрос особым образом.
— Так я во двор пойду, Сашуля, — как ни в чем не бывало сказала
тетя Тамара. Голос совсем другой — обычный. — То-то девочки
удивятся… Нет, не помогай, теперь я могу сама!
Она спустилась по лестнице легко, словно не было долгих лет
тяжелой болезни. Я для порядка осмотрел подъезд: Олега нигде нет.
Из-за некоторых дверей доносились громкие, возбужденные голоса.
Похоже, не только у нас произошло что-то необычное.
Я набрал старого приятеля Леху, нынче майора полиции. Он не брал
трубку шесть долгих гудков, и я уже потянул палец к отбою, когда
телефон все-таки отозвался его голосом:
— Чего у тебя, Саня?