— Молодец, молодец, Анюта, — на ходу
говорит ей главврач. — Давно гуляешь? Не замерзла? Беги в столовую,
скоро полдник.
Девушка заливисто смеется и
вприпрыжку, словно ребенок, бежит в сторону корпуса — к
центральному входу, а мы направляемся к боковому.
— Анюта у нас безобидная, — поясняет
главврач. — Персонала для сопровождения сейчас не хватает, гулять
выпускаем только самых спокойных постояльцев.
Запоздало соображаю, что стоило бы,
пожалуй, воспользоваться возможностью задать Анюте вопрос о ее
Даре, чтобы сразу запустить период восстановления, но девушка уже
убежала. Не догонять же ее — мыжерешили никого
не пугать. Может, она и безобидная, но какая же
криповая…
Здание пансионата излучает
беспощадный гламур нулевых: яркие принты и пестрые обои с
бордюрами, золоченая лепнина и роспись на потолках, гроздья
светильников в самых неожиданных местах. От этой варварской роскоши
рябит в глазах. Кажется, дизайн назойливо призывает забыть, что ты
находишься в психиатрической больнице, но работает это почему-то
скорее в обратную сторону.
Карточки пациентов здесь
действительно бумажные, как в давние времена. С трудом разбираю
врачебный почерк и сразу тону в симптомах, синдромах, психозах и
разновидностях бреда… сколько их, оказывается. И как понять, кто из
этих пациентов опаснее, с кого следует начать? Примерно в половине
диагнозов есть слово «алкогольный», но ведь алкаши — они тоже
разные.
Леха действует по-другому и
сортирует карточки по времени поступления пациентов. Логично, если
проблемы начались недавно, значит, с последних постояльцев и надо
начинать.
— Куда мы можем вызывать ваших
пациентов, чтобы не напугать их? — спрашивает Леха у главврача. —
Где они бывают регулярно?
— Постояльцы, — поправляет главврач.
— Да вот хотя бы в процедурной. Сейчас процедуры приостановлены,
персонала нет… пройдемте.
Процедурная похожа на обычный
врачебный кабинет — по крайней мере, стены белые. Оборудование
выглядит дорогим, эргономичным, хотя и не особо новым.
Первым главврач приводит старичка с
раздутым носом и красными прожилками в глазах — явно алкаш. Не знаю
уж, дают им тут прибухивать под присмотром или как, ну да не мое
это дело. Дар у деда оказывается безобидный — он умеет унимать
кожный зуд. Странно, в таком пафосном заведении — и вдруг чесотка…
Но с ума он точно никого не сводил.