– И все это стоит 12 фунтов? – с недоверием спросил Федя.
– Да.
Федя хотел уже спросить «а почему так дешево?», как в разговор опять вмешался Сережа:
– Скажите, сэр, как вы боретесь с приведениями?
Это было сказано таким будничным голосом, как будто спрашивалось «где здесь магазин?».
Старик покраснел, видно было, что ему этот вопрос не очень приятен.
– После того как священник полгода назад окропил стены подвала святой водой и произнес молитвы, приведения перестали появляться.
«Честный старик», – сказал с уважением Сергей. – «Ты заметил, он употребил слова „перестали появляться“, а не „пропали“ или „ушли“».
– Извините, сэр, что мы говорим на русском, – сказал, смутившись, Федор.
– Пожалуйста-пожалуйста, вам же нужно посоветоваться, – сказал старик, не отрывая напряженного взгляда от Сергея.
«Дом, конечно, замечательный, полон английской специфики, но я тебе очень не советую снимать в нем комнату».
«Да черт с ними, с приведениями, вампирами и прочей нечистью, я все равно сплю как убитый, давай говори, что берем, и баста, а то передумает».
«Так, отказываемся, – Сергей был непреклонен. – На улице я тебе одну историю расскажу, здесь неудобно».
«А мне здесь очень нравится, ну давай снимем», – просительно проговорил Федя.
– Скажите, – прервал их бурное объяснение на русском старик, – а вы здесь раньше не бывали? Ваш акцент мне почему-то очень знаком.
– Нет, сэр, вы меня с кем-то путаете, – прикрывая глаза своими по-детски длинными ресницами, сказал Сергей и слегка покраснел. – Русских сейчас много в Англии, может, кто и заходил. И вы позволите нам осмотреть подвал, сэр? – сменив тему, продолжил он.
– Конечно, господа, пожалуйста, – казалось, старик даже был рад такому повороту событий.
Во время спуска по узкой винтовой лестнице Сергей выговаривал Федору: «Слушай, ты в Англии, а не в Москве, в Москве можно называть одну цену и тут же менять. Здесь так не принято, молчи и учись». Подвал оказался глубоко под землей, он представлял собой большое пустое пространство, обложенное со всех сторон неотесанными камнями. В центре подвала к потолку был прикреплен огромный ржавый чудовищный крюк.
«Н-да-а, натюрморт», – промычал Федя. Он вдруг почувствовал, что в этом подвале любому хочется говорить правду и только правду. Всю и сразу, лишь бы не видеть этих черных зловещих стен.