Леночка знала, что есть люди, которые помнят себя в материнской утробе.
Девушка к ним не относилась, но вот казалось ей, что именно так они себя и ощущают.
Потому что чувствовала она спокойствие, безмятежность, и совершенно непонятно откуда взявшуюся уверенность в том, что все будет хорошо. И, как младенец в материнском чреве, девушка закрыла глаза и отключилась.
Ее разбудил звук.
Леночка открыла глаза, и страшно удивилась. Вокруг было темно, но девушка была совершенно уверена, что уже наступило утро.
-- Дождь, наверно, хлещет. Вот и темно, шторы-то у меня плотные, -- зевая, подумала Леночка, и нехотя повернулась на правый бок.
Почувствовав, что как-то жестковато ее ложе, девушка очередной раз удивилась. А удивившись, подумала, что под бок что-то попало.
-- Опять книжку на ночь читала, и положить на тумбочку забыла, -- поняла Леночка, и начала ее нащупывать левой рукой.
Однако никакой книжки не оказалось. Рука ее двигалась дальше и дальше, и тут девушка с ужасом поняла, что лежит на камне.
-- Камень… --- и она сразу все вспомнила.
А вспомнив, свернулась комочком, и уткнулась носом в так приятно пахнущую материю.
И стоило только ей вдохнуть этот запах, волнующий запах кожи мужчины, чуть отдающий мускусом и корицей, как на Леночку снизошло умиротворение.
-- Как же это все странно, -- вслух сказала девушка, -- провалилась в какую-то пещеру. Вокруг никого и ничего, а я совершенно спокойна…
Нет, как мы знаем, Леночка не была девушкой, от всякой мелочи падающей в обморок или закатывающей сцены, но вот в такой ситуации и не зазорно было бы.
-- Да, не зазорно. Похоже, все-таки есть сотрясение мозга, -- подумала девушка, которая никак не могла объяснить иначе свое собственное спокойствие.
Но тут опять послышался звук. Тот самый звук, который ее и разбудил.
Леночка затруднилась бы сказать, на что он был похож.
На звук колокольчика, который она так любила. Знаете, такие колокольчики, или вот трубочки, стеклянные или стальные, которые подвешивают специально в местах, где дует сильный ветер.
И когда этот ветер касался таких вот подвесок, они издавали столь трогающий душу звон, что и у человека, далекого от какой-либо сентиментальности, замирало сердце и на душестановилось странно и хорошо.
Когда Леночка еще раз услышала этот предвечный звон, идущий откуда-то спереди, то села, и, плотнее закутавшись в ставший таким родным пиджак, поднялась по стеночке.