Детишкам понравилось.
А Александр в это время не мог не думать о том, что Никита
несколько слукавил, назвав себя перед детьми всего лишь
человеком-лампочкой. Ведь на деле ему куда больше подходило
«человек-лазер» или что-то подобное. Всё-таки вместе со светом он
излучал ещё и тепло, что на пике его возможностей вполне могло и
сталь расплавить. Впрочем, зачем сообщать малышне, что перед ними
стоял тот, кто по неосторожности мог всех присутствовавших за
секунды кремировать?
— Спасибо, Никита, — поблагодарил Фёдоров, после чего попросил
выйти вперёд Марину.
Попутно он передал её свою полупустую бутылку, предварительно
открутив с оной крышку.
— Всем ещё раз привет, — вновь помахала ребятне Марина. — Как
девиант я отношусь к классу манипуляторов и могу свободно
контролировать любую воду в определённом радиусе.
Плавным движением свободной руки она заставила воду в бутылке
зашевелиться и неспешно потечь вверх, собравшись в небольшой шар,
парящий в воздухе. Затем Марина начала менять форму этого шара,
придавая ему сходство с различными животными, и отправила его
парить над детьми, которые так и норовили пролетающих мимо водяных
зверей коснуться.
— Также я могу менять агрегатное состояние воды. То есть
замораживать и испарять её.
В подтверждение своих слов Марина сперва обратила сгусток воды в
красивую ледяную звезду, а после в облачко пара, что спустя десять
секунд снова охладила до жидкого состояния и вернула обратно в
бутылку.
Тут многие дети даже на аплодисменты не поскупились, в ответ на
что Марина им театрально поклонилась, прежде чем уступить место
Александру.
А последний, выходя по просьбе Фёдорова вперёд, задался
вопросом, а понимал ли кто-то из детей, что Марина могла
контролировать в том числе и ту воду, которая находилась в их
телах? То есть она буквально взглядом могла заставить чью-нибудь
голову невзначай взорваться.
Александр же, будучи погружённым в размышления, сразу, как занял
нужную позицию, активировал свою способность. Мир для него
мгновенного окрасился исключительно в чёрно-белые краски, а на
лицах детей тут же проступила взволнованность, а кое-где даже и
откровенная тревога. Только после этого он с запозданием понял, что
вообще-то сперва ему нужно было объяснить, в чём именно его
способность заключалась, ведь после её активации он, помимо
прочего, лишался и дара речи.