— Иии снято! — крикнул Макс, объявляя о завершении съёмки. — Ну
что, всем по пицце?
Проснувшись, Александр застал перед лицом вполне привычную
картину. Пушистый рыжий хвост, свисающий откуда-то сверху. Знакомая
тяжесть в области темени, ровно как и доносящееся оттуда же
негромкое мурлыканье сходу подсказали, кому принадлежал этот
лохматый пылесборник. Александр недовольно повернул головой. Спящий
на его подушке комок рыжей шерсти чуть поёрзал, но с насиженного
места слезать не захотел. Лишь повернулся так, чтобы его хвост
вновь упал на лицо Александра.
«И зачем я тебя только от кастрации защищал?», — подумал
Александр, рукой смахивая хвост Локи в сторону.
Глядя в бежевый потолок, Александр на ощупь отыскал свой телефон
на тумбе и поднял его над собой. Загоревшийся экран показал
«04:45», что означало, до будильника оставалось всего каких-то
пятнадцать минут. Попытки обратно заснуть лишались всякого смысла.
Александр тихо вздохнул, после чего разблокировал экран и временно
отключил будильник, дабы тот понапрасну не звенел.
Затягивать подъём в привычку Александра не входило, а потому он,
зевнув, быстро глянул на спящую слева сестрёнку и осторожно, дабы
её не потревожить, принялся сползать на правый край кровати. Локи
над его головой такие действия, разумеется, снова разбудили, однако
сон в конец обленившегося кота Александра волновал очень мало. И
так уже разожрался до совсем уж немыслимых размеров.
Сев на край, Александр потянулся и, просунув стопы в тапки,
поднялся на ноги. Затем он отыскал взглядом свою глазную повязку,
взял её и медленным шагом направился к двери. Ручка немного
скрипела, но Александр постарался свести неприятный шум к минимуму
и, выйдя в коридор, тихо прикрыл за собой дверь. Здесь уже не было
нужды так сильно себя ограничивать, благодаря чему в дальнейшем
Александр двигался куда живее.
Он зашёл в расположенную рядом ванную комнату, бросил повязку на
стиральную машину и принялся облегчать душу фаянсовому другу. Затем
были душ и чистка зубов. Сполоснув рот и насухо протерев губы,
Александр уставился на собственное отражение в зеркале и чуть
поморщился, когда пальцами правой руки коснулся изуродованной
шрамами половины лица. Вернее трети, а не половины. Всё же следы
множества порезов сосредоточились вокруг его ослепшего правого
глаза.