Я ждала боли, но ничего не произошло. Напряжённое в ожидании приступа тело постепенно расслабилось. Неужели проклятие ушло, и больше не будет никаких перепонок на лапах, бултыханий в болоте, поедания насекомых?
Было невозможно поверить, но руки остались руками, а не лягушачьими лапами. Я даже поднесла их к глазам – убедиться, что действительно осталась Василисой.
– Неужели?! – Восклицание вырвалось само собой.
Я хотела вскочить, вдруг осознав, что сижу на коленях жреца Мары. То, на что не обращаешь внимания при угрозе смерти, становится очень важным, когда возвращаешься к жизни.
– Сиди. – Колдун дёрнул меня к себе, но я воспротивилась.
– Отпусти. – Упёрлась ладонями ему в грудь, подняла взгляд и чуть не закричала от ужаса. Под глазами колдуна проступили тёмные нити. Они тянулись под кожей от маски вверх, шевелились, переплетались, свивались в клубки, как змеи.
– А-а-а-а! – не выдержав закричала я.
Хватка ослабла, и я бросилась прочь. Подальше от страшного жреца Мары. В ночь, в темноту, куда угодно. Но стоило отойти на шаг, как тело прошила боль. Я выгнулась дугой и закричала уже не от страха. На камни шлёпнулась лягушка, а моё сознание погасло.
***
– Вон там, – донёсся до меня голос царевича.
По камню прошла едва заметная дрожь, и сидящая на нём лягушка в испуге скакнула в сторону. Я снова оказалась простым наблюдателем, который не в силах повлиять на действия своего изменённого тела – была бы моя воля, скакала бы к царевичу.
– Попалась, Лягушечка.
Что-то сдавило заднюю лапу и дёрнуло вверх. Лягушка закрутилась, задёргалась, а я смогла рассмотреть белые пряди, маску и чёрные пугающие глаза. Душу снова объял ужас, хотя страшных нитей под кожей колдуна видно не было. Но не могло же мне показаться? Или могло?
Жрец Мары опустил лягушку на укрытую чем-то ладонь, а потом резко стало темно. Лапы упёрлись в мягкую гибкую преграду, изо рта вырвалось протестующее кваканье. «Ткань», – поняла я и хотела прекратить вырываться, но снова не смогла совладать с инстинктами. Лапки болели, чувствительная кожа пересохла, в животе урчало от голода – горы не самое гостеприимное место для лягушек.