– Попортил девицу? – спросил колдун. – Не зря стрела твоей судьбы на неё указала.
– Никого не портил, чурами клянусь! Невеста это моя бывшая – княжна Василиса. Она проклятием отмечена…
Красавица вдруг закричала, тело её выгнулась дугой, силуэт размылся, а на место, где она только что стояла, шлёпнулась лягушка.
– Видишь! – Иван-царевич ткнул пальцем в оконце и едва успел отдёрнуть руку, как оно схлопнулось, а клубок тьмы растворился в окружающем сумраке. – Её проклятие зацепило. Не человек она теперь, а перевёртыш поганый! Сгинет скоро, нельзя мне на ней жениться – царский род на смерть обрекать! Долг перед страной крепче долга перед одной девицей.
Иван-царевич выглядел уверенно и говорил с горячностью, но колдуна не проняло.
– Клятву жениться перед ликами богов давал? – сурово спросил он.
– Давал, – посмотрел прямо в чёрные глаза со светящимся зрачком царевич. – Но ушли боги, одна Мара осталась, одна смерть.
– Боги ушли, а цепи клятв сохранились. Слово держать придётся, если желаешь страну спасти.
– Она убить меня хочет…
– И поделом! Снимешь с неё проклятие, глядишь, и подобреет.
На стрельбище уже ничего не было видно – ни звёзд, ни луны на небе, ни огонька вокруг. Только мерцали недобро глаза колдуна – как гнилушки на болоте – и седые пряди начали излучать собственный свет, делая жреца Мары ещё страшнее.
– Хочешь страну спасти, надо с девицей разобраться.
– Разберусь, – твёрдо сказал Иван-царевич. – Только её найти сперва надо. Я лягушек по болотам с детства не ловил.
– Приходи сюда в предрассветный час. Помогу тебе снова.
Колдун снял с пояса баклагу, вынул пробку и отхлебнул, игнорируя презрительное фырканье царевича.
– В предрассветный час… – повторил жрец Мары, напившись. Шагнул во тьму и пропал.
Я ненавидела моменты, когда сознание возвращалось раньше, чем собственное тело. Хотя я ненавидела любые моменты, когда приходила в себя после оборота. Я просто ненавидела всё!
Что может быть хуже, чем очнуться грязной, неизвестно где, чувствуя привкус гнили во рту? Цепенея от раздирающего нутро страха, что ты не помнишь, как прошла ночь? Только быть лягушкой, которой управляют инстинкты, и на которую никак не повлиять!
Шлёп. Тело приземлилась на краю кочки, перепончатые лапы соскользнули, пузо перетянуло вниз. Плюх. Я попыталась задержать дыхание, хотя этого не требовалось. Это я – Василиса – боялась утонуть, но не моя вторая сущность. Она прекрасно держалась в воде.