Внутри снова разгорелась ненависть, замешанная на отчаянии, и это вернуло силы. Я смогла пошевелить руками, а затем и сесть ровно. Повела плечами, поймала на себе взгляд колдуна – прямой, оценивающий, злой – и также зло ему улыбнулась. Не ожидал, что так быстро чары сойдут? А вот так! Не даёт «лягушачья шкура» им долго держаться. Как перевёртышем стала, так никакая ворожба не берёт крепко.
– Очнулась, лягушечка? Тогда пора побеседовать.
Колдун кивнул на стол, стоящий посередь библиотеки, подождал, пока мы с царевичем займём места друг напротив друга, обменяемся гневными взглядами, а потом и сам сел, скрипнув стулом по каменному полу так, что зубы свело.
– Чего тут беседовать? – вступил царевич, явно пытаясь направить разговор в нужную для него сторону. – Я тебя позвал для помощи. Так отвечай, как страну спасти от проклятия!
Кулак Ивана встретился с тёмной поверхностью стола. А я чуть не взвыла от ужаса – таким холодом и тьмой потянуло от колдуна. Ой дура-ак! Со жрецом Мары спорить – скорую смерть кликать. А глупое сердце пропустило удар от страха за наречённого.
– Ты позвал, я пришёл…
Безликий шёпот родился словно под потолком. Во всяком случае, я не видела, чтобы колдун открывал рот, хотя до этого мига при разговоре маска двигалась и челюсть, как у скелета, до дрожи пугала своим подобием жизни.
– И уйти могу…
– У-у-у… – протянуло эхо, а на плечи словно холодные костлявые руки легли. Словно пришла сама Мара – воплощённая смерть.
– Будешь потом других звать да не дозовешься…
– Ты мне не угрожай, колдун, – сипло, словно через силу, выдавил Иван.
– Ещё и не начинал, – прошелестело под потолком, а потом всё резко закончилось. Исчез давящий страх, пропал холод, дышать стало легче, а жрец Мары заговорил собственным голосом. – Бери пример с лягушечки. Молчит, не спорит, такой и помогать приятно.
Я проглотила кличку – поняла, что это проверка, – хотя внутри всё кипело. Ничего, колдун, ещё мне в ножки кланяться будешь. Сейчас ты силён, но всё меняется! Уж я-то знаю, как быстро можно упасть с вершины.
– Так вот, царевич, я помогаю только потому, что желание твоё страну спасти – искреннее и горячее. Не корысти ради, не для возвеличивания себя, не по прихоти ты за дело взялся. Поэтому в твоих руках стрела судьбы силу имеет.