- Здравствуйте, товарищ Курочкин, -
мельком глянув на мои документы, поздоровался мужик лет
шестидесяти. – Значит, это вас к нам Сталиана прислала?
- Ну да, - согласился я.
- Меня Ильей Прокофьичем зовут, -
представился мужик. – Значит, в технике разбираетесь?
- Есть такое, - согласился я.
- Тогда пойдем, сам все увидишь.
Помещение бывшего склада, в котором
нынче разместили часть оборудования ремонтного цеха, выглядело
откровенно мрачно. Полутемное, буквально вплотную заставленное
различным оборудованием, пропахшее дымом от сварки и СОЖ место.
Казалось, что работать тут можно исключительно в качестве наказания
за какие-нибудь преступления… И все же ничего другого мне не
предлагали.
- По станкам что-нибудь знаешь? –
когда они добрались до более-менее светлого места, спросил
начальник цеха.
- Объясняли, как работать на
фрезерном, - ответил я. – Даже несколько деталей по мелочи делал
когда надо было.
Ну, положим, на деле такого опыта у
меня было куда больше… Но как его залегендируешь-то? И так оно шито
белыми нитками – весь расчет на то, что проверять столь мелкие
факты биографии не будут.
- Ну тогда сам выбирай… Могу учеником
фрезеровщика взять. Могу – слесарем-ремонтником… Если пушки свои
знал, то и тут разберешься. А работы у нас полно! Работать только
некому…
- Почему? – не понял я.
- А где взять тех, кто бы хоть что-то
в технике понимал? – пожал плечами мужик. – Это на серийном
производстве можно пацанов набрать, показать одну операцию, и
работай! А у нас тут думать надо…
Неожиданно вспомнилось, что что-то
подобное я уже слыхал в свое время – когда устраивался в
инструментальный цех фрезеровщиком. Дескать, это в механическом
можно с ПТУ пацанов набрать и пусть себе работают! А у нас тут
производство сложное, ответственное, у нас тут думать надо!
Инструментальщики да ремонтники – это, наверное, те, кто всегда
считал себя «элитой», кто должен знать и уметь больше всех прочих
на заводе. Потом, правда, это постепенно прошло… В
«нулевые»-«десятые» в цех были готовы брать буквально кого угодно,
хоть сразу после школы. Лишь бы они согласились работать за те
зарплаты, что давало руководство завода!
Что ж… Выбор, конечно, не шибко-то
велик, но он все же был. Оставалось лишь решить, какой вариант мне
больше нравится. Работа фрезеровщика – это весь день, с утра до
вечера, за станком. А работали нынче, как я уже успел узнать, даже
не восемь, а одиннадцать часов шесть дней в неделю. Плюсом к этому
час обеда – итого двенадцать. Веселая такая перспектива!