— Творчеством интересуешься?
— Не особо. Скуку разгоняю.
Эмиль оставляет собак во дворе и наглухо дверь закрывает. Я у порога мнусь. Чужой себя чувствую.
Тень уличного фонаря ему на лицо падает, отчего привлекательные черты ожесточаются и еще более грубыми кажутся. Понятия не имею, как непринужденную беседу завести, но, к счастью, в отличие от меня Тарханов долго не думает. Подталкивает меня вперед и внезапно севшим голосом произносит.
— Помнится, ты художницей мечтала стать. Не срослось?
— Таланта не хватило.
Эмиль резко на переключатель нажимает, и в просторной гостиной мгновенно фиолетовые блики бесноваться начинают. На стене светодиодная панель установлена. Верхнюю люстру он почему-то игнорирует и к дивану меня подзывает.
— А это тогда что?
На ватных ногах к нему плетусь, но сесть не решаюсь.
— Откуда ты? — не договариваю и из рук пытаюсь мой старый рисунок вырвать, но Эмиль быстрее.
— В блокноте твоем нашел.
— Ты рылся в моей сумке?
— Да так, время коротал, пока ты шмотки выбирала, — руки на груди скрещивает и зло усмехается, — меня другое интересует. Почему ты рисунок не вырвала? Меня забыть боялась?
Мало того, что он лист из блокнота вырвал, который я со времен школы хранила, так еще и в моих вещах копался. И ни грамма вины в глазах, будто ему всё в этой жизни позволено.
В тон ему отвечаю.
— Нет, просто это мой самый неудачный портрет, вот и я храню его для сравнения. Чтобы прогресс отслеживать.
— Значит, ты и других рисовала? — слегка голову наклоняет.
Его синие глаза туманятся, в них нарастающее раздражение клубится.
— Конечно. На тебе я так…практиковалась. От скуки маялась.
— Покажешь? — несмотря на вопросительную интонацию, в голосе властные нотки преобладают.
Дразнить хищника на его территории очень чревато, но мне хочется хотя бы часть жизни от него утаить. Я отворачиваюсь и в углу свой чемодан замечаю.
— Когда притащить успел?
Он усмехается моей попытке перевести тему, но больше не настаивает. Провожает в свободную и просторную комнату, сам относит мои вещи и на кровать плюхается.
К горлу уже привычный комок подкатывает. После мимолетных фраз, касающихся нашего общего прошлого, я всегда нервной становлюсь. Тело ломит от усталости. Рухнуть бы на мягкое покрывало да сутки еще проспать, но колючий взгляд Эмиля тормозит.
И еще кое-что, из-за чего пульс учащается.