Через пять минут Полина принесла на подносе две чашечки кофе и бутерброды нового мира: сухие хлебцы и консервированная ветчина с салом. Они пили безумно вкусный напиток, разговаривали, смеялись, потом снова, занимались любовью. Но оба они знали, что это идиллия не будет вечной, наслаждаясь каждой секундой, подаренной им судьбой. Они не в сказке, сон когда-нибудь закончится и придется вернуться в реальный мир. Но пока.... пока есть только зовущие к любви губы, упругое тело великолепной любовницы, бешеные скачки на скрипящей кровати, восторг экстаза и полное умиротворение души и тела. Магия и таинство любви между мужчиной и женщиной.
В окно залетел одинокий заблудившийся шмель и одновременно с ним в помещение проник шум заезжающего во двор автомобиля. Потом раздалось несколько нетерпеливых гудков. Мужчина и женщина потрясенно оглянулись на окно, но все хорошее не вечно, всему приходит конец. Полина быстро накинула на себя халат и выглянула во двор.
- Николай приехал, - медленно протянула она. Потом повернулась и, посмотрев исподлобья, спросила. - Ты ведь уйдешь?
- Ты знаешь ответ, - хриплым голосом ответил Михаил. Ему хотелось сейчас выть волком, кататься по полу, но он уже осознавал, что от судьбы уйти нельзя.
- Да, знаю. Ты - атаман, и уже не принадлежащий только мне мужчина.
Женщина молча натянула брюки и куртку и вышла из комнаты. Бойкич же стал искать свою одежду и амуницию. Пистолет по старой привычке лежал у изголовья на тумбочке, а автомат Великанова стоял рядом со стулом. Даже любовные игры не помешали им забыть о безопасности. Что за времена настали! Одевшись, он выглянул в окно. Николай спокойно сидел за рулем, он приехал на разъездном «Гелендвагене». Крепкая немецкая машинка всю весну исправно бегала по окрестным полям и весям. Атаман вышел в коридор, где стояла Полина, подошел и обнял ее за талию.
- Прости, но так надо. Спасибо тебе за все, в другое бы время... в другой жизни.
- Не говори ничего. Я все понимаю, иди. Ты же Атаман, это твое время, твой народ. А что я? Я буду помнить эту ночь всегда, - она быстро поцеловала его в губы и убежала на кухню.
Михаил постоял немного у двери, потом тряхнул головой и вышел на крыльцо. Он понимал, что переступая порог этого дома, оставляет острейшую занозу в сердце. И занозу большую, такие долго не заживают, а саднят и напоминают о себе до самой смерти. И еще атаман понимал, что не может ничего с этим поделать, ставшая внезапно необычайно бурной река жизни влечет его безжалостно дальше по течению. Ну а тихие заводи они…, они остаются только во снах и грезах. Человеку суждено там только совершать прогулки, а жить приходится в этой гнусной реальности.