Так вот, как мне следовало себя вести, но мне и в голову не пришло полноценно представиться. Более того, я совершенно не в курсе, на какой факультет меня зачислили!
Девушка быстро определилась с выбором блюд и направилась прямиком к моему столу.
— Привет. Можно к тебе?
— Привет. Конечно. Присаживайся, пожалуйста,— ответила я, стараясь не тараторить от волнения. Как ни крути, а спокойствие моё было напускным.
— Признаться, я в недоумении, — сообщила Нарин доверительным шёпотом. — Меня забрали с королевского бала, привезли в академию, заставили пройти испытание в шелках и драгоценностях, ещё и оставили здесь без возможности выхода в город. Ты не знаешь, что происходит? Я так понимаю, из обучающихся во всей академии только ты и я. Это очень странно.
— Сама ничего не понимаю. Мы вчера с братом до бала, на котором я так же должна была присутствовать, зашли к ректору, чтобы предъявить письмо от его величества,— начала я рассказ, понимая, что содержание нашей беседы — всеобщее достояние. Подслушивали даже поварихи, замершие с половниками за стойкой.
— О, догадываюсь, что произошло,— со смешком произнесла новая знакомая. — Полигон, запрет на выход в город и направление в библиотеку, да? Мне велели разобрать архив! — пожаловалась она так, словно это нечто непристойное. Взгляд при этом был внимательным и цепким.
Кажется, она нарочно втирается ко мне в доверие. Шпионит для повелителя? Выходит, ему уже донесли о результатах моего тестирования. Миленько. И предсказуемо.
К слову, она не спросила, как меня зовут, но общается так, будто мы давно знакомы.
Ладно, разберусь со временем, а пока буду руководствоваться прописной истиной «держи друга близко, а врага ещё ближе». Главное — не довериться ненароком, очень уж девушка располагает к себе. Однако общаться придётся и лучше делать это так, чтобы никто не догадался приставить ко мне ещё кого–нибудь, пусть думают, будто их хитрость сработала.
— Ты знаешь, я была так шокирована произошедшим, что вообще ничего не поняла, даже не в курсе, на какой факультет меня зачислили. Не уверена, что об этом говорили, подозреваю, воспользовались моим незнанием эрмидских правил,— наябедничала я с огромным удовольствием, лишь затем сообразив, что испытываю огромное желание всё–всё–всё рассказать милой девушке, хотя минутой ранее решила ни в коем случае этого не делать. Уж не воздействует ли она на меня особым образом?