Даже если не знал раньше, то
Доброслава письмо написала, теперь уже должен знать.
Ульвар вздрогнул и чуть подобрался,
помрачнел.
- Отец меня убьет за все это, -
сказал он. – Без его одобрения... И даже поперек его слова. Когда
узнали, что Есислав едет, он велел не лезть и ждать. Присматривать
за ним. А мы… ну, мы присматривали. Еще до трактира по лесу за ним
шли, смотрели, ждали. Со мной много волков пошло. Хоть и отец не
одобрял, но многие на Есислава зуб имели и просто так позволить ему
тут ходить не хотели. А уж после того, что в трактире произошло,
после того, что он с девчонкой сделал… - Ульвар зубами заскрипел. –
Если б я только знал, что там происходит, мы бы еще тем вечером в
трактир ворвались и все разнесли. Не дали бы… Но узнали, когда уже
поздно было.
- И хорошо, что не знали, - сказал
Тихомир. – Неприятностей бы у тебя тогда в разы больше было б.
- Отец бы…
- Да не отец, - резко прервал
Тихомир, отмахнулся. – Если б царь наш узнал, что на его человека в
трактире открыто волки напали и всех перерезали, как думаешь, что
бы он сделал? Думаешь, как бы это выглядело в его глазах?
Ульрих открыл было рот… и закрыл.
Побледнел. Зубами заскрипел.
- Сам ведь понимаешь, - сказал
Тихомир. – Оттого и Есиславом сейчас притворяешься. А если б
открыто напали в трактире, притворяться уже б не смог. А царь бы
прознал, что волки чуть ли не средь бела дня на людей нападают,
собрал бы войска и отправил в леса прочесывать, волков истреблять.
И всех бы истребил. У него как раз после Илгарского похода войска
освободились, скучают. А так бы всех в дело. Вот бы отец твой
порадовался.
Щеки Ульриха даже сквозь личину пошли
красными пятнами.
- Мы не могли на это просто так
смотреть!
- Я тебя не осуждаю, парень, - сказал
Тихомир. – Думаю, и отец твой не осудит. Думаю, поругает за
самоуправство, за то, что не посоветовался. Может у него свой план
был. А ты вот так, сгоряча. Но в целом, думаю, не осудит, он тоже
все понимает. Но надо думать, что дальше делать. Теперь осторожно
надо. Как Есислав пропадет, царь все равно сюда своих людей
пришлет, разбираться. Так не оставит. И разбираться и… князя
нового, Василине нового жениха. И хорошо, если все тихо решит.
Ульрих моргнул, замер. А потом даже
вытянулся.
- Да, - со вздохом сказал Тихомир,
колени ладонью потер. – Я не могу о ней не думать, она мне как
дочь, на моих глазах выросла, вечно за нами, за отцом бегала, он ее
брал с собой везде, как и мальчишек. Он ее как сына и растил, учил
всему. Василинке все кажется, что она и сама может. Она б и могла,
пожалуй, справилась бы. Но ведь не в ней дело. Если уж один раз
прислали, то и снова пришлют, значит, эти земли чем-то царя
интересуют. Не позволит он девке здесь одной править. Была бы хоть
еще вдова с сыном, ее б, может, и оставили в покое. А так – девка.
А девке муж нужен. К ней уже все соседи сватались, она нос воротит.
А теперь, думаю, выбора у нее больше и нет, свой выбор сделать ей
царь не позволит. Рано или поздно здесь новый князь будет, и
служить ему… Я-то, может, и послужу. А вот ей нелегко придется, - и
на Ульвара внимательно посмотрел. Головой покачал. – Ладно, иди
спать, парень. Завтра нам с утра в город ехать.