─ Ничтожество! ─ выкрикиваю и запускаю стакан в стену. ─ Только и способен, что бухать и трахать все, что движется!
Хватаю бутылку и швыряю ее в большой стеклянный шкаф со всякими фейковыми дипломами. Стекла разлетаются с оглушительным треском и крупными кусками падают на пол. Мне этого мало. Подлетаю к шкафу, хватаю его за дверцу, из которой торчат мелкие куски стекла, и обрушиваю на пол, несмотря на жгучую боль и теплую, скользкую кровь, которая тонкими струйками льется по рукам.
Плюхаюсь на пол, заставив осколки под собой жалобно скрипнуть, закрываю лицо окровавленными ладонями, растирая слезы и сопли по пульсирующим щекам. Только и умею, что крушить, ломать и портить. Какой же я скот! Рано утром растолкал мать своих детей, устроил клоунаду с битьем посуды и, как всегда, проигнорировал её боль ─ просто приехал сюда нажрался и «отомстил» ей, ни в чем не виноватой.
Верно говорят, что ты не ценишь того, что имеешь, пока не потеряешь навсегда. Но я все же из тех, кто встает, как бы сильно жизнь ни била. Впрочем, жизнь тут ни при чем ─ я сам себя отправил в нокаут. Но я докажу ей, что мне ничего больше в этой жизни не надо кроме семьи.
Поднимаюсь на ноги и бреду в туалет, чтоб привести себя в порядок. Мне приходилось видеть свое лицо после самых ожесточённых драк, когда и нос перебит, и ухо надорвано, и оба глаза уже не открываются из-за отека, но смотреть на свое отражение сейчас противно как никогда. Не из-за синяка под глазом и кровавых следов, а просто потому, что я сам себе отвратителен после всего, что с ней сделал.
Наскоро умываюсь холодной водой и достаю маленькую коробку с аптечкой. Заливаю порезанные руки «Хлоргексидином» и бинтую как попало. Нет времени, чтоб жалеть себя, дебоширить и пьянствовать. Мне надо домой. Надо поговорить с ней еще раз. Убедить, что рано еще ставить крест на наших отношениях. Ведь если у нас родились такие чудесные дети, не все было так плохо, как её кажется.
Запыхавшийся, абсолютно разбитый и с бешено колотящимся сердцем залетаю в квартиру, и впервые за все время меня встречает тишина, которая сводит с ума и заставляет почувствовать себя еще более жалким и слабым. Я, оказывается, привык жить в постоянном шуме, а сейчас нет ни детского смеха, ни плача, не слышно мультиков, детских развивашек да или просто Аниного нежного голоса, которым она поет детям колыбельные.