3. Глава 2.
Был поздний вечер, когда Анна призналась мужу, что любит другого и уходит к нему с дочерью. Игорь поначалу не мог поверить в происходящее, он мотал головой и бормотал: «Нет. Аня, как же так?». У Анны сердце разрывалось от жалости к нему, но когда она произнесла имя того, к кому уходит, Игорь словно взбесился. Он начал кричать, обзывать дурой и шлюхой. В соседней комнате спала дочь. Анна сквозь слезы умоляла мужа говорить тише.
– Ты хоть понимаешь, во что ты впуталась?! Да он просто поиграл с тобой! Еще и денег на тебе заработал!
Игорь то кричал, то плакал, ненадолго затихая, чтобы потом с новой силой кричать оскорбления ей и ее любовнику. Так Анна узнала, что спать с замужними женщинами – это любимое увлечение Котова, почти такое же любимое, как после разбивать своим любовницам семьи, жизни. Анна молчала, она сжалась в комок на полу, куда муж в ярости швырнул ее. Этот кошмар продолжался до утра, а когда рассвело, Игорь выскочил из дома. Опустошенная Анна упала на кровать. Даже проводить в школу дочь-второклассницу сил не осталось. Павла, ее маленькая самостоятельная девочка, сама собралась и тихо ушла.
«Это не может быть правдой. Это не может быть правдой», – одна и та же мысль по кругу вертелась в голове.
Потому что если Игорь прав, то она и в самом деле заслужила все эти оскорбления: она и дура, и шлюха. Неужели Роман все врал, неужели он использовал ее для каких-то своих ужасающе мерзких целей?
Ей казалось – она на самом дне. Ее жизнь полностью разрушена, и хуже быть уже не может. Она ошиблась. В незапертую дверь вошел мужчина в черном костюме. Он представился сотрудником безопасности Котова. Он сказал, что машина с Игорем и Романом Андреевичем сорвалась с моста.
А дальше была сплошная чернота. Морг. Кладбище. Похороны.
Все вокруг шушукались, никто не спешил выказывать сочувствие вдове. Но Анна была так поглощена горем, что даже не замечала этого. Только вернувшись домой с кладбища, в их съемную квартиру, она очнулась от хлесткой пощечины свекрови.
– Потаскуха! Убила сына!
Она и ее сестра бегали по квартире, распахивали дверцы шкафов и рьяно швыряли вещи на пол. Складывая то, что показалось ценным, отдельно, все остальное – ломая и портя. Досталось даже одежде и учебникам Павлы.
Обезумевшие от горя и ненависти женщины приговаривали: