Ждать боярина пришлось довольно долго. Хоть и приехали они к
обеду, но дожидались практически до сумерек. Так что когда Яков
Прокшинич пожаловал и соизволил забрать свое добро, первый носок
был уже готов. Ну а чего еще делать? Сидеть приходилось практически
на одном месте. Прокоп ни в какую не хотел отпускать Тимофея
погулять по селу, чтобы тот не пропустил боярина. Так и ждали. Одно
хорошо, накормили их вкусной горячей кашей, а также показали
людскую, где им предстояло ночевать.
Это было что-то похожее на густонаселенное общежитие. Небольшой
домик, где стояло несколько лавок и еще на полу лежали подстилки.
Куча и куча спальных мест на расстоянии чуть больше одной вытянутой
руки. Да и все, больше вообще ничего не было. Хотя нет, был еще
одинокий светец с закрепленной лучиной. Это наверное чтобы не
наступали друг на друга, устраиваясь на ночлег. Днем внутри никого
не было, похоже все, кто мог там ночевать, были заняты, а возможно
только вот для таких приезжих крестьян это помещение и было, кто
его знает. Одно точно, долго жить в такой тесноте, точно не
хотелось.
Чем приятен 12-й век, точнее уже начало 13 получается, 1200-й
год заканчивается. И даже не заканчивается еще, у них же новый год
начинается с 1 марта. Так вот, чем приятен 13-й век, что везде
пахло сушеными травами, конечно пахло и еще кое-чем, все-таки
скотину никуда не денешь, но не было прогорклого запаха гари,
бензина, химии и прочих гадостей далекого будущего.
— Доброго дня тебе, батюшка Яков Прокшинич. — склонился в низком
поклоне Прокоп, обращаясь к подошедшему невысокому мужику.
Даже дед был чуть выше него ростом, а если вспомнить Игната, тот
и вовсе на целую голову превосходил боярина, или даже на
полторы.
— И тебе, здравствуй, Прокоп. С чем пожаловал? Просьба какая у
тебя? — степенно ответил боярин, разглядывая Тимофея с ног до
головы. Немного задержал взгляд на уровне шеи и опять повел взгляд
с головы до пят.
— Нет, батюшка, оброк привезли. Вот и Никифора по пути
встретили, тоже благодарность свою привез, за доброту твою. —
продолжал вещать Прокоп.
Тимофей же продолжал разглядывать самого боярина. Из верхней
одежды на нем был однотонный кафтан коричневого цвета с минимумом
украшений, из-под него выглядывала серо-белая рубаха, ворот которой
украшался вышивкой красных узоров. Перетянут кафтан был темно-синим
поясом с нашитыми камнями, наверное драгоценными. На ногах, так же
как у всех мужиков вокруг, были порты, разве что качеством ткани,
отличавшие его от обычного крестьянина, и кожаные сапоги без всяких
приукрас. Единственное, что выделялось в одежде, только пояс.