Нервно провела пальцами по груди, невольно успокаивая взбесившееся сердце, которое бушевало.
Если тебе кажется, что тебя обманывают — тебя обманывают!
– Не знаю. Мне надо подумать.
Орлов высокомерно усмехнулся.
– Чего боитесь, Александра? Думаете, что отец не одобрит ваш поступок, – с откровенной издёвкой, нарочито подчёркивая, свой переход на более официальный тон.
Мерзавец! Этот высокомерный выскочка меня принимает за маленькую, капризную девочку.
– Мои страхи тебя волновать не должны.
Черты лица Владислава стали более мягкими, он широко улыбнулся и, нахально сверкав обворожительной улыбкой, провозгласил, – меня волнует всё, что касается тебя, дерзкая девочка.
Робко опустила глаза, медленно переваривая его весьма и весьма провокационную фразу.
– Современные девушки смущение скрывают под водостойкими тональными кремами, а пятна стыда — под шоколадным загаром солярия, – мужчина максимально близко приблизился ко мне, непроизвольно сделал глубокий вдох и ощутила опьяняющий, опасный, властный аромат.
Чем пахнет мужчина, знакомый едва?
Шампанским. Прогулкой. Цветочной пыльцой.
Медленно приподняла глаза и мгновенно столкнулась с пылающим мужским взором.
– Не стоит так говорить.
– Как именно? – В голосе Орлова чётко прослеживалась тонкая тональность и глубина. – Я тебя смущаю.
Набралась храбрости и уверенно проговорила, – ты меня раздражаешь.
Ждала от мужчины ответной колкости, но он вновь меня удивил, робко улыбнулся и опечаленно прошептал, – жаль. Потому что ты меня безумно привлекаешь.
***
– Что ты ему сказала? – с волнением в голосе, проторил Кеша и бережно вернул озорную мартышку по имени Макарий, обратно в вольер. Обезьянка радостно запрыгала и поскакала к своим сородичам, деликатно позволив нам продолжить разговор.
– Что он напыщенный индюк. Мошенник, цель которого является легализация денег, нажитых преступным путём, – решительно повторила я. – Этот мужик, самый настоящий грубиян. Да у него на морде написано, что он лицемерный человек, которому доверять нельзя.