Я равнодушно пожала плечами: мне было совершенно всё
равно, кто звонил в такую рань, я мечтала только добраться до своей маленькой
съёмной квартиры на несколько суток и лечь спать. На минуту скрывшись за
дверями, парень вернулся с моим телефоном и протянул. Лениво привстала со
своего места, упала бы обратно, если бы Тарасов не поддержал за локоть, и
забрала трезвонящий в истерике мобильник. Однако то, что в следующую секунду я
услышала на другом конце трубки, заставило мгновенно проснуться и
встрепенуться. На экране возникло красивое надменное лицо Маланьи Абботанс.
— Лиза, — разнёсся по комнате высокий нервный голос.
— В твоей квартире нашли труп твоего мужа. Чёртовы менты забрали меня в СИЗО.
Следователь – Волинский. Слышишь!
Экран погас, и я ощутила, как по спине пробежался
табун мурашек, а внутри стало некомфортно. Перед глазами заплясали чёрные
мошки, и я судорожно рванула ворот белой блузки, который сейчас показался
возмутительно удушающим и каким-то жёстким, словно впивающимся в кожу. Краем
уха услышав, как оторванная пуговица застучала по полу, отстукивая какой-то
похоронный ритм, едва не разрыдалась от страха и подкатившей паники. К такому
меня жизнь точно не готовила. Я могла предположить всё что угодно, но не такой
поворот событий.
Кажется, я даже потеряла сознание на мгновение,
потому что, открыв глаза, поняла, что едва не завалилась вперёд на стеклянный
столик, и буквально висела в воздухе, поддерживаемая двумя парами крепких
мужских рук, не давших приложиться лицом. Вокруг мельтешила Патриция с
настойками и какими-то магическими вытяжками. Сунув одну из этих склянок мне
под нос, она тут же наколдовало ведёрко, в которое меня и вывернуло. Голова
прояснилась, перед глазами перестали плясать цветастые круги, вернулся слух и
осязание. Постепенно я смогла поймать точку равновесия и сесть обратно на
диван.
— Елизонька, чёрт бы тебя побрал, ну ты вообще, что
ли! — телеведущая схватила со стола какой-то журнал, обмахивая им меня, и едва,
сама не истерила в голос. — Что вы стоите, придурки, уложите её! Да не на пол,
идиоты! На диван! Она и так едва в сознании, второй раз применять парикату
нельзя, она половину собственной магии тогда на полу оставит. Медленнее! Вы что
с ней обращаетесь, как с бревном!
— Не надо меня укладывать, всё нормально, давление
упало, наверное… — свой собственный голос я едва узнала, он показался каким-то
глухим и потерянным и доносился сквозь плотный слой ваты. — Чёрт, телефон
сломался, что ж за день сегодня такой…