День прошёл настолько отвратительно, что мне просто
хотелось поставить на паузу и перемотав всё к началу, стереть к чертям. Вокруг
стоял гам и ор, пыль, жарища, шумела не засыпающая даже глубокой ночью Москва.
Тело отказывалось шевелиться ещё утром, потом осознало, насколько протесты
бессмысленны, и просто сдалось, а теперь с новой силой осталось, накинулась и
вгрызлась когтями, пытаясь уничтожить остатки былого душевного равновесия.
Сопротивляться ей было выше моих сил, а поддаваться ниже достоинства, и всё же
этот бой был молниеносно проигран.
У меня никто не спрашивал тупых вопросов и не трогал
по пустякам. И всё равно я была слишком вымотана для того, чтобы отдавать отчёт
в своих действиях. Я жила лишь на слове «надо», и это «надо» не выполнялось по
прихоти, ибо больше права на ошибку не существовало, я обязана была довести это
дело до самого конца. Усталость заняла своё обыденное место и навалилась на
плечи оглушительной тяжестью. А уступать место каким-то иным чувствам, это
коварное нечто не собиралось. Каждый раз, когда моя жизнь налаживалась,
происходило что-то такое: тёмное и зловещее, не сулящее мне ничего хорошего.
Тёплый и ласковый май обернулся для меня
дополнительным испытанием, от которого волосы на голове до сих пор медленно
шевелились и не хотели опоздать. После полудня жгло, как летом, солнце не
застилало ни единое облачко, его лучи согревали землю, воздух и едва дышащие
тела на постели. Мне уже было жарко под одеялом, хотелось скинуть его, попить
чего-нибудь холодненького или принять душ. Но тревожить мирно посапывающего под
боком Стаса не хотелось. Он заслуживал этого короткого перерыва на едва
различимый отдых.
Ни секунды передышки... Жарища... Усталость...
Нервное напряжение... Парни умудрялись оставаться беспристрастными. А меня едва
не трясло от того, как в груди всё буквально шевелилось и сходило с ума от
тревоги и подступающего к горлу волнения. Или это от усталости? Тяжёлые руки,
которые не хотели слушаться. Тяжёлые ноги. Болезненное дыхание. Измор. Тело
отказывалось шевелиться и подчиняться моим командам, словно оно и вовсе мне не
принадлежало. Я умирала внутри и вроде бы обманывать других было просто, а вот
лгать себе не получалось.
Если ещё два дня назад я была полностью уверена в
том, что ничего хуже уже не произойдёт, то это убийство в очередной раз
доказало, что не следует загадывать наперёд. Хочешь рассмешить бога, расскажи
ему о своих планах. Так и получилось. Пара дней в Москве… Смех и веселье…
Знакомые лица… Всё это обернулось полнейшей катастрофой, с которой я уже ничего
не могла поделать, ибо обратной силы закон жизни не имел. Мужа не воскресить,
Маланью просто так не вытащить из тюряги.