— Задержанная говорит, что разорвала все связи со
Стужевой и прекратила всякое общение по своей инициативе, из-за чего пропадает
самое главное в этом деле – мотив! — в запале стукнул тот кулаком по столу. —
Мы не можем отрицать того факта, что Маланьи в самом деле не было никакого
смысла убивать бывшего мужа своей подруги ещё и у них же в квартире. Это тупо,
даже самые спонтанные убийцы так не действуют!
— Эта Стужева могла отомстить бывшей подруге,
которая её бросила и предала, — Максим только поморщился и опять потёр виски,
отстукивая пальцами нервный ритм по столу. — И ей это вполне могло удаться.
Ведь если Абботанс с ней порвала все связи… Сам подумай, зачем тогда
поддаваться на уговоры и выполнять последнюю просьбу.
— Стоп-стоп-стоп, — наконец, прервал Алексей
разошедшегося напарника и принимая более живой и участливый вид. — То, что они
поссорились и перестали общаться, мы знаем только со слов задержанной, так что
не беги впереди паровоза и не делай поспешных выводов. Это главная ошибка
любого начинающего следователя. На той вечеринке, с которой началось это дело,
были не только Стужева и Абботанс. Там можно сказать, весь букет московских
фиалок собрался. Если накрыть тот бомонд разом, мы столько висяков и дел
закрыли бы, что нам с тобой орденами завешали бы всю грудь. Но увы и ах,
ребяток просто так не тронуть. Ты адвокатшу Абботанс вспомни, а там у каждого
по такой, если не по целой юридической конторе, которые тебя самого фонариком
просветят так, что в жопу светить будут, а изо рта видно будет.
Мужчина тяжело поднялся со стула и, подойдя к
шкафу, достал пока ещё тощую папку с делом Маланьи Абботанс, пошуршал листами и
кинул на стол. За ней полетела папка на Тарасова, на Стужеву, на половину
выпускников МГУ, которые так гордились своей дружбой. И лишь за редким
исключением эти дела были тоньше шариковой ручки. Осмотрев всю эту красоту,
старший уполномоченный почесал в макушке и задумался о том, что дело им
предстояло явно неблагородное и весьма запарное.
— Хорошо, раз подозреваемая и убитый были связаны
лишь через Стужеву, которая вернулась в Россию ради встречи выпускников, то с
этого надо начинать, — с тяжёлым стоном проговорил Волинский. — На этом
вечеринке слишком много тех, кто мог использовать Абботанс вслепую, так что
будем вызывать на допрос всех присутствующих там по очереди. Кто-нибудь
обязательно проболтается или расколется. Надо восстановить картину
произошедшего за несколько часов до убийства. И начнём, пожалуй, если тебе так
хочется, с этой самой Стужевой, тем более что вызов бывшей жены убиенного
вполне нормальная практика. Потому придумай повод помасштабнее, так, чтобы
пресса не смогла вставлять нам палки в колёса.